Тамара Кузнецова

Собственный разум затеял со мною игру,
Снова заставил ответить на трудный вопрос:
«Кто же останется после, когда я умру?» —
С детства давилась глотками непролитых слёз.

Я учусь забивать гвозди
В новой жизни, где нет клея.
Никого не зову в гости.
Становлюсь день за днём злее.

Природа - тоже женщина, нам всем её терпеть.
По осени вновь нечего бывает ей надеть.
Застряв на этом поводе, она весь день ревёт,
Дрожит нагая в холоде, ресницы пряча в лёд.

Гамма: до-ре-ми-фа-соль-ля-си.
Звук тепла на клавишах рояля.
Кошка уезжает на такси.
Нет следов помады на бокале.

Солнце стало к закату бессовестно рыжим,
Что наводит на несовместимые мысли.
Без гроша, без лица, без души можно выжить —
Остаётся сомнительным качество жизни.

Проживаю «поломку» чего-то во внутреннем мире.
Календарь «похудел» на полгода, как ты ушёл.
Не могу оставаться подолгу в пустой квартире:
Эти стены жестоко пропахли твоей душой.

Твой приговор — ознакомься и распишись.
Дальше — на выход: направо по коридору.
Ты никому не испортила эту жизнь.
Я обещаю, проникнешься очень скоро.

Не пиши для последней строчки -
Некрасивая это цель.
Многоточие сбрось до точки
Без уныния на лице.

На вокзале окружили бдители,
Взглядом оторвавшись от окна:
«Девочка, а где твои родители?
Как же ты приехала одна?».

«Мне нравится, что вы больны не мной» —
Нам так не говорит коронавирус.
В туманных жадных лапах шар земной,
И по часам уходят жизни в минус.

Ведьма взяла у Русалочки внутренний голос,
Самое ценное хитростью отняла.
Мечется в клетке из рёбер живая совесть.
Только награда за это, увы, мала:

Я верю в ошибки сплетения судеб,
С недавней поры это давит и гложет.
Меня раздражают «несчастные» люди,
«Счастливые» — тоже.

Мы едем в переполненном вагоне
Без денег на билет в один конец.
И знаю я, что нас никто не тронет
Среди вместилищ трепетных сердец.

Медицинская маска — неволи «обновка»,
Предназначена «здравие нам сохранить».
Для любых изменений нужна остановка —
Для решения к лучшему всё изменить.

Идёт по планете Земля двадцать первый век.
Ещё молодой, только вовсе не человек:
Двадцатого года шаги застилает снег.
В раздумиях время порой замедляет бег,

Смерть хочет в отпуск. Она устала
От сверхурочных без выходных.
Сама, сгорая, не выбирала —
И уводила друзей, родных,