Евгения Флор

Пересчитай-ка всех, кто в тебе проживал. Изнутри оборвал, скомкал и прожевал,
Подавился, чуть этим же не сблевал.
С отвращением сплюнул.
___
Она напевает какой-то простой куплет.

Человек запрокидывает голову и выдыхает дым.У человека саднит горло, выглядит он худым.
А внутри у него слов, как воды
И, по-моему, вода полая.
Человек прячет город за тяжелыми шторами.
Ворох пепла тревожно поднимается с пола,

Вроде все те же звезды жадным обрывком света в темные скучные окна моей поседевшей души,
Моей заскулившей тиши,
Моего не начатого лета,
Потерявшего жаркого темпа
Биения сердечной мышцы.

Городской фарс истекает в смрад
Стоит только свернуть с главных улиц.
А мне бы сбежать из границ
Разноцветных маршрутных карт -
Шнуруя крепче в лодыжке "KAT",

Это так для тебя легко.С такой легкостью тянутся за билетом
На ближайшую остановку - самый дальний конец света.
С таким взглядом ловят ветер в карман, разбивают кеды,
Рюкзак окунают в туманное молоко.

Небо ткёт совершенный день.Солнце тает, как карамель,
Прилипает к телу, радужке глаз.
Солнце играет джаз...
С издевкой щуришься - не про нас.
Нам надо волны самых холодных вод,

У меня к тебе вечное лето,Вёсны, бегущие к осени.
У меня к тебе первая проседь,
Черный чай с молоком и пледом.
У меня к тебе сочные вина,
Полуночные чайки и волны.

У меня во рту столько игольных слов -Ножей, вилок, порой медицинских скальпелей.
Колют, режут, цепляют за кожу щек.
Совсем редко берегут,
Единицы подбадривают.
А чаще врезаются в десна, нёбо (в язык сильней),

Мне не хватает голоса,Что бы тебя высказать
Вплоть до последнего слова, как самым смертельным выстрелом,
Только в свою же голову.
Здесь лето - почти метелица.
Кровать не заправленным ворохом.

Глотай с гроздей свежайших таблеток - Запивай ледяным молоком.
Мы сперва проеб..ем это лето,
А все остальное - потом.

Полли совсем не пишется.Полли бы в солнце щуриться.
Полли звенящей чудесницей
В улицы, в улицы, в улицы!
Полли бросается к городу
Ногами в предмайские лужицы

Если распахнуто тело,То почему не распахнуть душу,
Не забраться в самую гущу
Слепого ночного неба?
И, всеми красками заливая,
Память отправить в линии