Овген Байков

Нет веры в обновленье года здесь.
Причал уходит, к старости темнея
Стенною стрелкой, не сдуваемой никем.
По следу ложному заказанных мне тем

О всполохах мгновений топчутся упрямо
Последний страх и ветра забытье.
Все в золотом прикрыто до поры седой.
На камне — нож. Творить ему разбой

По краске стен, неспешно привыкая
К дверям, открытым в пустоту,
Вернулся крик пустых дворов.
В глазах больших пасущихся коров

Летний час – немеют скулы,
Ночь длинней по покрывалу.
Спят без имени аулы,
Собирая нас помалу.

На пустоте заглядывая в вехи
За темным входом, в хрустале
Народной нежности, потехе
Мы дно узрим на корабле.

Полудня разменяв суровый эшелон
И пепла россыпь досчитав до окончанья
Я с братом на скамье пишу в словах
О предстоящем разговора ветре в волосах,

О простоте других по кадрам я опережаю
Старания создать оконченное полотно сует.
Довольствуюсь висящим сердцем коридора,
Где тени иногда доводят до позора.

Сточен камень. Продолженье держит тело
Задать восторг у распустившихся коморок.
Под ним, бывает, держишь отношенье,
Когда раскидывать не хочешь отрешенье

У ложного залива, снятого с вагона;
Поблизости от мне подаренных снопов
Я, лень призвав остановить закат,
Жму страстно рукопись палат

Утро. Рано. Около пяти.
Я на платформу выхожу устало.
На здании испариной кривится
Мой Петербург, моя столица!

Ты на странице, друг и чтец?
Знакомься с тем, что мне поможет
Себя не потерять в весеннем поле.
По листьям мягко волей каланхоэ

Нежданно все и смело на бумаге:
Здесь связь имеется спонтанно
Со всем, что стало с двух одежд
По обе стороны нуля надежд.