Утро улыбкой пасмурной входит
К началу осени, со мною здесь впервые
Знакомясь, ставя свои ноты
В распахнутые временем блокноты.
До декабря, вся в разноцветном перерыве,
Она ко мне свои пути находит.
Лежу в бездействии; носим потоком кармы...
От дня до ночи — комнат зеркала
Дают увидеть будущую зиму.
О, одиночество! Ты так невыносимо
У испещренного загадками двора!
Во сне я навещаю гавань Пармы,
Хожу в леса, что на краю Европы,
И утопаю в красках императорских побед.
Оне потом еще в мой мир вернутся
Когда даст Бог в тиши проснуться
И дать до возраста Христа обет
Латынью воскресить видений тропы.
Пока же — жди свой час в кровати,
Смотри вокруг, жалей себя и верь
Лишь в то, что будешь узнаваем.
Хотя не раз еще окажешься ругаем,
Закроется в ночи большая дверь
Так тихо, будто бы она на вате.
Вдали за ней живут друзья твои —
Поленьев стопка, треск огня...
Лишь через много лет откроешь ключ
К тому, что жизни сок — горюч;
Не день ты будешь жить, его клеймя.
Ну а сейчас — гори, огонь! Гори!
Мой август добежал до собственного края,
Простыла осень, началась зима,
Особенно холодная. С чего бы...
Милее мне провинциальные трущобы,
Чем необъятные большие города,
Что не несут свободного мне Рая.
Топилась днем и ночью печь,
Дрова трещали от огня
И дым от них пронзал окрестность.
Не помню тех времен я местность —
Она навек сокрылась от меня,
Не дав еще понять, что значат речи...
Безликих дней кончается пора,
Стал белым край мой к Рождеству.
Морозный ад принять не в силах
Той жизни, что в глазах моих красивых
Полна надежд. Ее я пронесу
И этой памятью, но дальше от костра.
И этот неподвластный чувствам холод
Я сберегу при помощи обид
И сотню дней, и сотню лет.
Ведь для меня здесь больше места нет;
Оно со мною лишь везде парит,
Поэтому, быть может, я еще столь молод.
Конечно, спорить трудно, мы не выбираем
Ни час рождения, ни трудности в пути.
Но рано размышлять еще над этим.
Поскольку лучшее у нас дается детям,
Позвольте им самим себя найти;
Быть может ваш закон не есть неприкасаем...
Проходят времена песком по водам,
Дают нам звездное кольцо
Ушедших дней, их облачая в свой полет.
Мы ощущаем тверди гнет,
Небес резное тьмой лицо,
Соприкасаясь с неизбежным хороводом
Разбитых мыслей, скрытых начертаньем,
Забытым вмиг пропавшими устами,
Что спят пятнадцать уж веков.
Но не забыты гимны крикунов,
Которых почитали мы местами,
Гордясь единственным из величайших назиданьем.
Однако есть порядок в изложенье
Бессмысленности поиска ветров,
Которые все скрыты от самих себя.
Жилище собственного духа не любя,
Пойдемте вместе с даром слов,
Сломав всю череду чужих пренебрежений.
