У ложного залива, снятого с вагона;
Поблизости от мне подаренных снопов
Я, лень призвав остановить закат,
Жму страстно рукопись палат
Как обезьяньих представляемых клопов
В дверях, минуемых в два кона.
И кто бы знал, что в точке серой ветки
Есть некто. Станет телом оголенным
За прайды дней финальных заточений
Мне эталоном бархатным сличений
С тем годом нравственно зеленым
Пристанище без осуждения нимфетки.
Действительно не знал, кто ты такая...
Спасибо, что ошибку кинула в алтарь
Откуда-то свалившейся программы.
Что вынула? Считайте — просто граммы,
Как по указам рукописным встарь,
Но не своих уставших рук марая.
Причуды ждут лежащих под портретом —
Не связано ничто одной тропою
От этажей различных единицей.
Сегодня становлюсь клюющею синицей,
Губами дев в веках других арбою.
Меняю на дигамму что-то под запретом.
Я догадался имя вспомнить на дороге,
Что странно называется в народе много зим.
И надо было так тогда случиться!
Уже не понимаю, как шестыми чувствами лечиться,
Недуг понятен и неотразим...
Одел бахилы я медитативные в берлоге.
Они пришлись мне впору. Верный знак!
Но собранность тогда моя была некстати.
Причалил там, где многие хвалились
По казусу, о коем мы договорились.
Я замер в рук пустынных стати.
Тогда все разошлись. Но как случилось так?
Не знаю. И иду я быстро мимо страды.
В ком будешь? Сомкнуты глаза на это.
Постой... Похоже на тебя волнение среди толпы.
Ты привнесешь незыблемы столпы
По глубине печального кларнета
И станут подозрительны утихшие парады.
На белом испытании словесного притворства
Я нем; не трогает меня сей вечер.
Прожил я только телефонным телом
На свете, притворяясь смелым.
Но думаю уже и про другую встречу
Пока не кончилось ошибочной петли знакомство.
