Сергей Лёвин

Запомню день дождливых похорон:
суглинка ком, лопатой рассечëн,
слегка похожий на башку медвежью,
оскалился обрывками корней,

Вы можете не верить но – ей-ей! –
пространство жизни стало холодней,
и стонут облетевшие осины.
Так стужа обретает высший смысл,

Автомобильный человек
под страхом смерти руль не бросит.
Автомобильный человек
к сиденью прирастает костью.

Я шёл добровольно в любви мясорубку,
мне нравилось, как тело рвали ножи.
О череп разбил телефонную трубку,
когда, задыхаясь от страсти, спешил

Мы сядем поздней ночью у камина,
почешем друг о дружку интеллекты.
Ты так обворожительно невинна,
а я – обычный нудноватый диалектик.

Вы можете не верить но – ей-ей! –
пространство жизни стало холодней,
и стонут облетевшие осины.
Так стужа обретает высший смысл,

Вот герой наших дней, он идёт налегке:
селфи-палка припаяна к правой руке
продолжением среднего пальца.
Он ютьюба дитя, инстаграма адепт,

Нынче в полдень
подают жаркое из жар-птицы.
Можно в полдник
заливною щукой насладиться

Над морем распоясалась гроза:
из туч растут соцветия и корни.
Такая ночь водою год накормит –
двухмесячный запас за полчаса!

В заповедной утришской чащобе,
где размером с енота микробы,
заблудился пацанчик Егорка,
и ему стало страшно и горько.

Чёртов Джокер, пёсий Джокер,
криповатый, кособокий
из темницы, из ловушки
выбрался, и нам нескучно,

Мне очень мало надо для счастья:
звёздная ночь, на плите кипит чайник,
книга раскрытая, кот на коленях –
вот моё счастье, я в этом уверен.