В заповедной утришской чащобе,
где размером с енота микробы,
заблудился пацанчик Егорка,
и ему стало страшно и горько.
Здесь на прочной, как сталь, паутине
динозавры повисли картинно,
и несёт в муравейника кучу
паровоз насекомыш могучий.
Разрослись подорожника джунгли,
в их тени безмятежно уснули
волколаки, кикиморы, йети,
куйгорож, что безмолвен и светел.
Под землёй оживились морлоки,
и ручьями журчат почвы соки.
В протоплазменном этом компоте
вырастает из кости и плоти
нечто обло, озорно, огромно.
Его лапы – древесные кроны,
его тулово холмоподобно,
а в глазницах – лишь ужас бездонный.
И бежит, спотыкаясь, Егорка
по утришским полянам, пригоркам,
можжевельника свежесть вдыхая,
прочь из тайного этого края.
В чёрном небе нахохлились звёзды,
между ними глаз ночи расплёскан.
И спешит охреневший пацанчик,
а за ним его тень резво скачет.
Дотянуть бы до моря границы
и в прохладной воде раствориться.
Брассом до маяка! И ещё бы
никогда не видать той чащобы!
