***
Есть оттенки у скорби.
Их сотни.
И слёзы в них есть, и сопли.
А мои – цве́та Гоби.
Есть оттенки у скорби.
Их сотни.
И слёзы в них есть, и сопли.
А мои – цве́та Гоби.
Твой последний тумен
растворился в тумане ночном.
На пороге речном
раскричались в болотине выпи.
Время книжных детей облетело последней страницей,
Двести тридцать по Цельсию, скоро, похоже, финал.
Постарел и обрюзг благородного образа рыцарь.
Без картинок читать незаметно отвыкла страна.
Нас дома ждут палатки и костры,
И смех детей, и вечера с друзьями,
И камень стен, и трон царя горы,
И тайный круг, в который нас не взяли
Бортпроводница лунного дилижанса
Нам, пассажирам, не оставляет шанса.
Нос в небеса и ласковая повадка,
Голос в ушах лавандовый, пряно-сладкий.
Там, где смерть как своя в перепрелых веков слоях –
Там и жизни твоей все сваи должны стоять.
Ты пусти уже корни, изыди из понаехов,
Отвали гондолой, каналом узким канай
Руками скрученные в шнурок,
Пять нитей тянутся сквозь века –
Сшивают вновь на короткий срок
Висящую лоскутами ткань.
Мы выходим в финал. Это вам не футбол, рукоблуды,
А Большая игра: призовые - планета all-in.
По трибунам цветные и разноязыкие люди
В напряжении ждут, не взойдёт ли на небо Полынь.
Не смотри на меня, кривоватый стих,
Повисни на ленте и отпусти,
Отвернись к стене и башку подставь –
Ни тебе звезды, ни тебе креста.
Сидит человечек и чешет лоб.
Ему подорваться не тяжело,
Он, в целом, готов. Не его вина,
Что помощь пока ещё не нужна.
Их окружает армия Бугимена.
Давят кошмары и в детские лезут сны.
Рушат надежды, тонкие валят стены,
Бьют, не стесняясь, по лицам и со спины.
На девять замков закрывается дверь,
За ней надрывается сумрачный зверь.
Он воет, морёный царапая дуб,
Он пробует петли на коготь и зуб.