Олег Клищ

постепенно меняюсь под натиском букв и межстрочий.
растворяюсь среди недописанных кем-то стишат.
я утратил последний из данных мне нескольких шан-
совы тихо уснули.

Добрый вечер, друзья, непривычно, но я нынче буду культурен подчёркнуто.
Я пришёл сюда снова всех вас накормить триста раз пережёванной кашицей.
Соглашусь, за последние пару недель своим матом достал всех до чёртиков,
Но зачем мне с...

я обещал, что буду положительным
как будто я - твой тест на гепатит.
в толпе убийц сознания мой стих -
весёлый тир с отстрелом мирных жителей

ну что, мой друг, всё также тишина?
два-три хлопка и всё, садись на место...
полгода пишешь, вроде бы не бездарь
почти что знаешь дактиль с анапестом,

сегодня Оксанке исполнилось восемь лет.
она ждёт-не дождётся, когда ей дадут подарки,
но сейчас наш автобус в ночной непроглядной тьме
везёт нас домой.

Pochitai
пенни для глаз, оправа крепка' - лучше б/ушных линз,
в страсти безудержной волочась листья танцуют тверк.
ты - больше не

хочу писать всё максимально искренне.
без умысла казаться поизящней.
чтоб образ мой,
стишатками замызганный,

Здравствуй, Микки.
Это письмо прилетит из Донецка Дветыщисотого.
У нас как всегда все кричат и бегут на митинги.
Здесь десятки рабочих, раздавленных между сотами,

а о том, что мир круглый, ты узнала из дырки в заборе
ты смотрела в неё, провожая отца и мать
;
они шли, улыбаясь, вперёд

я собираюсь с силами
собрался
;
разобрался;

мурочка любит девочку
девочка любит ночь и
хочет добиться счастья с двумя, нет, тремя детьми,
с миром, с собой и с прочими

Я питаю свой мозг, проводя жизнь по книжным аортам
Если буря в стакане, то я научился быть лоцманом
И направлю свой мир к тихой пристани зоны комфорта,
В бастионе покоя читая Иосифа Бродского,

Мир-перевёртыш
Мир наоборот
- Патэма, это ты
- нет, Амэтап

Метрономовый палец ритмично стучит пробел в тишине опустыненной комнаты
На экране вприпрыжку бегут слова по своим неизвестным дорогам
Они нам принесут целый список проблем и сердец, расставаньем исколотых
Только вот почему-то мне ка...

за оконными рамами чьих-то закрытых век,
за ресницами штор в тишине захрустальных комнат,
где сливаются тени родных и едва знакомых
и где кто-то бессонный считает стада овец

В тот самый день, когда всё прекратится
В тот самый час, когда утихнет звук,
Когда утихнут трели синей птицы
Тебя на разговор Я позову