После того, как моего любимого коня продали, за "жесткое" обращение с людьми, надежды на остальных лошадей у меня не было. К нам в конюшню, привезли двух новых коней и один из них встал на место моей первой и последней любви. Этого коня я искренне...
Грех – любоваться красотой, телесно взять Её желая,
Когда за тридевять земель, когда за тридесять морей
Она спасителя с конём (быт опротивел!) ожидает,
Когда природы шёпот губ страстей сжигающих нужней.
Мы по жизни бежим без оглядки,
Не считая шагов торопливых..
Мы до страсти и скорости падки,
Лошадей не меняем ретивых.
Чисто небо, лишь хищная птица
одиноко парит в вышине,
долго кружит большая орлица
своей тенью в степном табуне;
В тишине земного дола,
в пышном солнечном краю,
кони дикие на воле
проводили жизнь свою.
Наездники колёсных велорогов
ликуют: так летели предки вскачь.
Гоняют по просёлочным дорогам,
оставив за спиной заборы дач.
Ну, и что тут такого? Да просто воскресный папа,
Не для всех - ипотеки, уборки, тёщи-золовки.
Позвонила некстати: мол, завтра лечу в Анапу,
Отвези свою дочь в конюшню, на тренировку.
Мои страдания полны невиданных страстей!
И горе пожирает смерть как бег лихих коней!
Откуда кони у меня? Никто вовек не знает!
Но чую запах пота грив - корона вмиг слетает!
Жизнь, как конь летит вприпрыжку,
Удержаться нет уж мочи.
Как прислушаюсь, то слышу,
Белый с чёрным конь топочут.
Бежали звезды — вспугнутые кони —
Цепляясь гривами за облака,
И голубые искры беспокойно
Гасила торопливая река.
А люди думали: ветра вздымая,
Кони бегали в пятнах по кpугу,
Всадник был недоступен и лих...
Дай, судьба, мне хоpошего дpуга,
Чтоб учится не только у книг.
Я же рабочий, я же такой как все,
Кони пасутся не на лугах, в овсе.
Сено всё убрано, сено в стогах,
Кто-то целуется в пух и прах.