Мара Лустина

Все хорошо, мой милый друг.
В окно — весны приятный стук.
Но тяга праздная к мечте...
И вновь чернила на листе.

Стоит, объятый думой тайной,
В тумане утренней зари
Неколебимый дуб печальный,
Седой, морщинистый старик.

Я люблю рассматривать на свету
Сноп янтарных бус из шкатулки старой.
Сосчитать их возраст невмоготу.
По цветам похожи с твоей гитарой.

шагает рыцарь
стоптанные камни
о волны
разбиваются веками

Снижается белое небо.
Жемчужные серые тучи
И ветер. Холодные руки.
Ты не был.

Горит огонь, течёт вода,
И мысли тают без следа,
И над горой висит Луна,
И ель зелёная одна

Рассвет все позже, закат все раньше,
Пожалуй, скоро весна!
Мой взгляд блуждает, и смех все страньше,
И я едва ли честна.

Что страшнее всего? Любовь.
Просто
железобетонное
перекрытие мозга —

Под минус по крышам танцует град.
Ночь. Ветер. Фонарь. Аптека.
Страдания май опрокинул, гад,
За шиворот человеку.

Свои оковы тяжелей любого гнета,
с любовью связаны они, из детства что-то,
и кто-то плакал и мечтал, что станет старше — кого ты вовсе бы не знал, не будь так страшно.
Тот самый важный говорил все это время внутри тебя, а ты ему сов...

это вроде бы я, но не я
это вроде бы ты, но не ты
отражение февраля
мимолётность мечты

Над медью уличного света
В вечернем небе голубом
Луны серебряной монета
Блестит над замершим кремлём.

(Дворец Фридриха Великого)
Его душа одета в латы.
Его дворцы, витиеваты,
Стоят, послушны, как солдаты.

Мы не хотели. Мы сделали
Это. Время бежит виновато.
Я обнимаю, но тело ли?
Душу держу воровато.

Мы говорили. Шумные валы
Катили волны, брызги поднимая.
Брега простору грозному малы:
Рокочет он, утёсы обнимая,

Нева
права.
На отблесках дворцов
качаются кораблики в ночи.