Ты обнимал свою мечту,
А я тихонько истекала
Слезами в ночи черноту
Пустого старого причала.
Нет силы ни кричать, ни звать,
Но от избытка страсти в этом,
Рискуя сердце надорвать,
Я стала женщиной-поэтом.
Испив разлуки боль до дна,
(Сосуд, однако, не бездонный),
Поэт венчал себя сполна,
Ничем отныне не стеснённый.
Из самых звонких струн души
Он смастерил печалей лиру,
В забытой заводи, в глуши
Явив себя зачем-то миру.
В погоду тихую Луна
Взойдёт — и гладь засеребрится,
И песня тихая продлится
(Менялись только имена):
«Светила бледная Луна.
Сквозь камыши под берегами
Бежала слабая волна.
На дне песчаном жемчугами
Блестел, от слёз любви тяжёл,
Венец, гирляндами увитый.
Мерцая, тусклый ореол
По глади вод речных разлитый,
Манил смущенного певца,
Что брёл неспешно, одиноко,
Слагая гимны без конца
Любви, не выучив урока.
Он робко с берега ступил
В прохладу омута речного…»
Но спасся, не жалея сил,
Из плена морока ночного.
Любовных драм несносней нет.
Теперь ночами спит поэт.
