Поисковики
Мы сгребаем дрожащей рукой
Твои кости в ведро на раскопе.
Ты убит той суровой зимой
В сорок первом году под Москвой
Мы сгребаем дрожащей рукой
Твои кости в ведро на раскопе.
Ты убит той суровой зимой
В сорок первом году под Москвой
Программа минимум: Огню -
Поклон. Всего на три гвоздики
Ты ценишь Родину свою,
Большой болтун - чекист Великий.
Говорят, за двенадцатым немцы зарыли клад
отступая, ну драпая, попросту говоря.
Говорят, за двенадцатым домом река текла
только кровью, и не замерзала до января.
Спасибо вам, кто погибал под Ржевом.
Спасибо тем, кто за Москву стоял.
Спасибо всем, кто шел в атаку первым.
И кто родной земли не отдавал.
Простой тагильский парень Закусин Николай
На Малой Кушве вырос среди ребячьих стай.
Служил в Гайновке в армии (был белорусским край),
Училище военное закончил Николай.
Теперь они - "невинные" солдаты,
Не пришедшие в Германию с войны.
Они, "невинно" жгли дома и хаты,
Они - Дойчланда "невинные" сыны.
По осыпавшимся окопам,
по заросшей передовой,
мы гуляем с тобой по тропам
у кого-то над головой.
По дорожкам морщин заплутала слеза.
От рыданий колышутся плечи.
Плачет сердце солдата...Не только глаза.
Мне помочь бы тебе...Только нечем.
Падал ночью тихий снег,
Шла по лесу рота.
Остановились на ночлег -
Сильно спать охота.
Гноилась кровь, стекались слёзы,
Настал тот день, пришла пора...
Бушует гром, горят берёзы
И юной памяти листва.
Сложной техники тут не надо.
Да простит мне сейчас квадраты
неизбитой, замысловатой
рифмы жаждущий молодняк:
Грохотала война – без предела, конца и без края.
Словно кровь, растекалась она по земле лихолетьем.
Я достал обветшалый альбом и, страницы листая,
Вдруг нашёл фотографию в рамке: «Погиб в сорок третьем».