Алэсдэйр Одхан

Мы неслышно проходим по выцветшей белой кровле,
По клубящейся тишине, по чужим мирам.
Сто четырнадцатый октябрь у изголовья
Осыпается переливами серебра.

Может, люди, а может быть, боги каких-то невиданных
Позабытых эпох, в беломачтовой древней ладье
Мы уходим к зелёным утёсам далёкого Винланда
По едва различимой сквозь тучи вечерней звезде.

Прощай навек, Благословенный Край!
Гори, ледяной закат
во тьме Предначальных дней!
Смотри - мы уходим в звенящий седой февраль,

Солнце померкнет, забытое и распятое,
И падёт тишина.
Так - оставались где-то за листопадами
Знаки и имена.

"Будет время - я напомню,
Как всё было скроено, да всё опять перекрою..." (с) СашБаш
Вечер сожжёт имена, раскроён и растрескан,
Небо обрушится в ночь миллиардом комет,

Полночь скользит перепутанными тенями,
Вязкой рекой указателей, вёрст и станций.
Трасса горит непрошенными огнями.
Хаос и Логос кружат в смертельном танце.

Алыми каплями,
Алыми звёздами,
Пламенем молнии
В летний восход

Смотри, смотри, как последний фитиль сгорает,
Смотри, как во мраке рождается новый жар.
Здесь – сумрачный свет последней из вечных граней,
Здесь – зарево мира, имя ему – Межа.

Если бьётся в просветах последний закат,
Если есть еще звёзды вдали,
Значит, я поднимусь - переливами скал -
И спою - голосами долин.

Лишь полынный ветер, да эдельвейс,
Да сгоревших памятей унисон –
И никто не вспомнит нас больше здесь,
Наш мотив рассыпется, унесён.

Больше - ни веры, ни слёз, ни молитв -
Только гроза в ножнах.
Только тревога - и стон Земли -
Синим огнём по коже.

I.
На восемьсят втором
Мы едем неустанно
Куда-то вверх, а, может быть, и вниз.