Егор Рябов

а верблюду так дико хочется петь.
вырываться, скакать под джембе, смеяться в голос,
танцевать; или плакать оранжево голым
и немыслимо стиснув - терпеть -

Я лечу. ты летишь. время лечит.
но от этого ведь не легче.
а ещё тяжелее даже,
зарывается снизу тяжесть

пара кусков ароматного безрассудства -
стойкость немытых окон и гладкое солнце.
тина деревьев опутывает рассвет.
мир перетёрт до спелых прозрачных капель -

пьяные лужи, забрызганные бензином,
покрываются льдом неохотно и беспокойно.
в воздухе надпись повисла мраморно-синим:
перезагрузка окончена. мир обновился снова

все эти звёзды когда-нибудь станут бабочками:
мягкими или холодными и бесцветными.
будут шуршать в этой немой и прозрачной
вечно-холодной вселенной.

Проступает мазками вновь неразбавленный день
грубым слоем, становясь картиной Ван Гога.
и глазами - окнами, отражающихся людей...
сыплется зёрнами утро из чистых ладоней бога.

ветроглазый город, смотрящий из всех щелей,
копошится в шторах, ласкает бумажность стен.
помутневшая лампочка, поцарапанный чёрный дисплей,
отпечатки пальцев на скомканном мной листе

небо снова показывает городу свой оскал
этот город так же как раньше съедает тоска
отрывает куски и бросает их у воды
и проеденной плёнкой на город ложится дым

птицы вспороли крыльями небо
упругое, как каучук
и просыпалась облаками мягкая вата
город тает от прикосновения тонких и нежных рук

Солнце плавно скользит по кривым позвоночникам крыш,
День докуривает сигарету и бросается пеплом в пространство.
Я выпускаю наружу ночь, из которой ты состоишь,
И она растекается жидкостью между станций.
Заполняет собой затерян...

В мягкую тонкую кожу, Запаяны прутья вен
Рождённый быть непохожим
Среди петербургских стен
Из сплава обрывков бумаги

Небо гремит заржавевшим кастетом
Клацают створки ушедшего лета
Город свернулся под маревом света
Раздетый.

(Тем кого не спасли из под завалов домов и городов)
Две игрушки из плюша качаются на ветру,
Сзади - город в развалинах и разломах ржавеющих лет.
Может где-то в мире кого-то любят и ждут

Я вернулся! вернулся гостем в собственный дом
Где меня встречают молчащие ходики
Где не помнят лица моего , не помнят что здесь давно
Я когда то жил,в одной из комнат, от солнца йодистых

Я спускаюсь на землю по струнам дождя,
замираю, пронизанный светом,
разлетаюсь тысячами фонарных огней,
проступаю в лужах сквозь силуэты.

Фиолетовой плёнкой липкое небо над городом,
Помятым воротником теплится в горизонте закат.
Ты стоишь, распахнув пальто , на крыше слепого дома,
И в твоем кулаке лист со стихом зажат.