Тихий
Отпусти меня, Тихий! Ты ветром вошёл в мои сны,
Нарастающий зов бьёт волной о прибрежные скалы.
Вздрогнув, я ухожу по надрыву тончайшей струны,
По дорожке луны, что опаловый свет расплескала.
Отпусти меня, Тихий! Ты ветром вошёл в мои сны,
Нарастающий зов бьёт волной о прибрежные скалы.
Вздрогнув, я ухожу по надрыву тончайшей струны,
По дорожке луны, что опаловый свет расплескала.
Я знаю тех, кто без ума от моря -
Касаний бриза, колыханий волн.
Другие постоянно с небом спорят,
Бесстрашно путешествуя в него.
Мне смерть представляется ныне
Небес проясненьем,
Постижением истины скрытой.
Из Беседы разочарованного со своей Душой. Поэзия Древнего Египта, XXI в. до н. э.
Блестят росинки, как слюда,
Теплом и цветом день напоен,
Ползет улитка через поле
Из ниоткуда в никуда.
Северный ветер воет протяжно
На бледно-гнилую луну,
Гнёт и ломает сухие деревья,
Застывшие в зимнем плену.
В дымке рассветной, словно немые пятна,
Узкие корабли покидают порт
И парусами воздух глотают жадно.
Курс обозначен. Солнце ласкает борт.
Когда я уеду из города,
Придется от скарба избавиться:
Раздать или выкинуть многое,
А что-то с собой захватить.
Вот котелок. В нём чай. Зачерпни и пей.
Звёздочка - наш костёр посреди степей.
Будто в бескрайнем космосе мы - вдвоём.
То, что под кожей бьётся, теперь твоё.
Под луной половинчатой, в темный вечерний час,
Я услышал притчу одну на пути в Шираз,
Засидевшись в тот раз с попутчиком у огня.
Старец начал рассказ, смотря словно сквозь меня:
Дети уходят из города – и так далее,
Дети дерут кулаки о чужие стены:
Нечто великое выросло в теле малого,
Нечто не впишется больше в свою систему
Её звали Хелен:
Как Хель-и-Энн
Её вшили белым
На гобелен
Что хуже одиночества для нас?..
Для воина же есть и в нем отрада:
В пути неблизком в сумеречный час
Остаться на ночлег под сенью сада.