За малиновыми шторами тускло горит свет
Пуэр, благовония, Гребенщиков и чьи-то образы вместе со мной в квартире
Я верю, что не умирают те, кого рядом нет
Они просто живут где-то в соседнем, таком же как наш, параллельном мире.
Хочу стать прекраснейшим лебедем,
Чтоб гадкий утёнок был попран
Хочу приходить с трупным трепетом
К победно подобранным добрым
Люди с возрастом обрастают скепсисом,
С каждым годом и каждым месяцем.
И непросто нам разувериться,
В том что мир не кромешный бред.
Сонные понедельники тянутся до суббот. Скушай всю кашу, девонька, чтоб не болел живот.
Ложечку за братишечку - братик не может есть. Братик еловой шишечкой падает в чёрный лес.
Листьями, как по осени, сыпется календарь. Девонька русокоса...
Белое поле.. Черные стены,
Срываются в небо горящие стрелы,
Два мира сошлись, на дистанцию битвы,
Живых не спасут ни подвалы, ни крипты.
Бетонный дом сломался, как картонный,
А люди, как солдатики, лежат.
Ты знаешь это имя - Абадонна?
Я - ангел пулемета и ножа,
Я видел смерть, её несли вперед ногами
Она махала мне вслед рукой
А я в ответ ей махал, и на прощание
Шептал прости, родимая, сегодня не со мной
Фотограф, прошу вас, снимите хоть разик,
Я так разоделся, безумно спешил.
Я вам не какой-то зажравшийся трагик,
Я юный поэт, полный страсти и сил.
В теплый дом сквозь весеннюю круговерть
Тащусь разряженный, налегке
В будни по улицам бродит Смерть
Усталой женщиной в сером пуховике
В городе — слякоть, и выпадет мокрый снег,
В пальцах цветы — яркопёрые попугаи
На небесах регистрируют наш пробег
(Пусть их запишут — такое нас не пугает)
У Харона давно не лодка, а чёртов крейсер!
И очередь к нему такая, что хоть убейся.
Кассиры обслуживают полтергейстов.
А те не в силах убиться и раствориться.
cпи, мое золото.
умирают и в тридцать, и в двадцать.
безупречный овал cкруглится
под ломким фарфоровым пальцем,