Мальвина Матрасова

А гори оно всё огнём! Собирайся, идём кутить. И сегодня давай пропьём всё, с чем больше не по пути: эту шубу (ведь нет зимы), те сережки (мне не идут).

Люби меня. Сейчас, пока весна - и года, и, пусть поздняя, но жизни. Люби меня, как будто полчаса осталось на любовь. Как будто сгрызли мы яблоко, что дал нам хитрый змей, и скоро будем изгнаны из рая. Люби меня, пожалуйста, сильней, люби, как я себе не представляю.
Любить тебя я обещаю так, как будто это всё, что мне осталось. И ты мой лучший друг и главный враг, и вдалеке маячащая старость, и молодость, отжившая свой век и вянущая в помутневшей вазе, всё это - ты. Обычный человек, вместивший как-то это всё и сразу.
Люби меня, как любит шмель цветок. Как горы небо и как берег море. Какой бы ни отмерен нам был срок, люби меня и в радости, и в горе, невыспавшейся и на каблуках, смеющейся и плачущей в подушку. Давай, как два влюблённых дурака, шептать друг другу глупости на ушко, понятные на свете нам двоим и больше никому. Шептать годами. Давай с тобой по кругу повторим всё то, что сотню раз прожито нами.
А повторив, давай начнём опять. И каблуки, и яблоки, и змея. Давай любовь циклично повторять, чтоб сделать ее вечности сильнее.

Что-то мимо пролетело, первый жук в году. Скользкий путь ведёт к апрелю, лужицы во льду. Солнце светит, как прожектор, в солнечных очках я на Ленинском проспекте и на сложных щах.
Что-то мимо пролетело - велосипедист. Небо снова стало серым, а осенний лист прикипел к моей подошве, что не оторвёшь. Абельмановская площадь, сыпью мелкий дождь.
Что-то мимо пролетело, вроде, стрекоза. Август, яблоки поспели, Киевский вокзал, провожают и встречают, ждут, бегут, спешат. У меня билет в кармане, больше ни шиша.
Что-то мимо пролетело, кто пустил снежок? Я иду, в пакете белый хлеб и творожок. Что за улица? Не помню, как ее зовут. Я ищу дорогу к дому, он ведь где-то тут. Ленинский проспект, а рядом Киевский вокзал. Абельмановская площадь будет сразу за. Это всё неправда, память строит миражи.

Побросать в чемодан ерунды вроде бус из бисера, легкомысленных юбок и книг неизвестных авторов, и умчаться туда, где давно обитаю мыслями. Где взойдёт над горой ослепительный диск за завтраком, где утопится в море угасший он ближе к ужину, где бульвары цветут, а коты поголовно толстые. И оставить там всё, что скопилось внутри ненужного этой долгой зимой, с этой трижды проклятой осени.
Развести костерок и послушать его, как музыку. Постараться подпеть и посетовать, что не в голосе. В легкомысленной юбке и этих дурацких бусиках танцевать на песке, оставляя следы и полосы, разглядеть в них рисунок, увидеть в нём предсказание: будет так, как должно. И из зол это точно меньшее.
Уложив в чемодан вместо юбок воспоминания, я отправлюсь домой, обновлённая и воскресшая.

Машка, вообще-то, не очень-то любит думать. Думать больнее, чем выдернуть гвоздь из пальца. На юбилее кумы рассказала куму: в детстве мечтала, что выйдет за иностранца. Может, за шейха - уедет с ним в Эмираты. Или в Нью- Йорк (но тогда за американца). Но на пути попадались не те ребята. Мягко - «не те», а по правде - вообще засранцы.
Машка мечтала - мол, вырасту, выбьюсь в люди. Буду жемчужной улыбкой мелькать с экрана. Это всё будет. Конечно, всё это будет. А не случилось ещё, потому что рано.
Машка мечтала - вот вырасту. И старела. Но, как мы знаем, она не любила думать. И потому ей казалось: на самом деле всё будет так, как вчера говорила куму.
Всё будет так. Потому что нельзя иначе. Замуж за шейха, Нью-Йорк, покорённый Машкой.

Я расскажу. Ты пока открывай вино. Штопор вон там, в нижнем ящике у плиты.
Это случилось не с нами. И так давно, что не родились в ту пору ни я, ни ты. Это случилось под самый конец зимы. Капало с крыш и досматривал сон медведь.
Он у весны взял неделю себе взаймы. И не отдал. Потому что влюбился в смерть.
Он полюбил ее, встретившись первый раз. Кто умирал, он не сможет теперь сказать.

Чего я хочу? Ну, уж если ты вдруг спросил: хочу, чтоб звонок будильника не бесил; хочу, чтоб на чепуху оставалось сил; хочу тот рюкзак в ромашку;
хочу, чтобы дом в себе убирался сам и перемену в конце академчаса, хочу, чтобы окна на море, а не на сад;
Чего я хочу? Не важно.
Важнее, чего ни за что и никак нельзя. Я не хочу оборачиваться назад. Если вперёд - в туман, всё равно, я за. Так даже интересней.