Отцу
Вязнешь сапогами в чернозём.
Здесь уютно тем, кто хоть бы жив.
Шпарят миномёты в унисон
Страху встретить в небе объектив.
Вязнешь сапогами в чернозём.
Здесь уютно тем, кто хоть бы жив.
Шпарят миномёты в унисон
Страху встретить в небе объектив.
На пороге замрет, посмотрит чуть виновато,
развернется, уйдет и уже не придет обратно.
Ты просил у него игрушек, любви и брата,
получил ничего так много, что подавился.
Мои грудная клетка и плечо
От этого болят невыносимо,
Но, отжимаясь, верю горячо,
Увидит папа - дочь не хуже сына.
Ты знаешь, пап. Я завела котёнка.
Игрив, как чёртик. Ласков, как дитя.
Пишу стихи. Свела татуировку.
И, нарядив очередную ёлку,
Мне приснился отец.
Я взглянула в ночной небосвод.
Он пришел, наконец,
Первый раз, на шестнадцатый год!
Я просила не раз,
Снег над озерами мелкой порошей искрится.
Скованы льдом – берегам он не даст расплескаться.
Девочка в санках, пускай ей немного за тридцать,
Снова, как в детстве, будет с горок кататься.
Увы, мы привыкаем и к кончинам,
Которых только больше год от года.
Встречаясь по нерадостным причинам,
Твердим друг другу: такова природа!
Лампы гаснут, но ночник остается. В углу без звука работает телевизор. Скребутся мыши. На освещенный экраном проход между двумя шконками выбегает маленькая крыса.
«Наша крыска пришла!» — чуть слышно говорит старшая камеры и кормит ее сыром.
Вам по 20. Мне больше втрое.
Я за жизнь повидал полмира.
В 18 назвали героем
За отвагу, за честь мундира.
***
Мы редко видимся с тобой, работа да дела,
На предложение вместе жить, в ответ ни нет, ни да,
Так, в ресторан сходить с тобой, в театре посидеть...
Но жизнь не может долго ждать, ей надобно лететь!
кому нехристем, кому батюшкой.
спи, сынок родной, баю-баюшки.
колокольнями стонет улица.
веки сомкнуты. не добудится.
Отец приходит домой поздно. Иногда даже слишком. Но я никогда не засыпаю до его прихода. Сквозь бредовые мечтания до меня доносится траурный вой последней электрички, отходящей от станции и бесцельные фантазии складываются в четкую картинку: отец ...