
Елена Рид
Пусть всегда будет восемнадцать
Пусть всегда будет восемнадцать
Тем, кто делает революцию.
На растоптанной демонстрации
В них свобода, как прежде, влюбится,
Я чутко слушал терпкий влажный лес
Я чутко слушал терпкий влажный лес,
Спешил на зов оранжевой луны.
Я исчезал, и вот - совсем исчез,
Мои следы в подлеске не видны.
Моя девочка
Я говорила, оно пройдёт,
знаю - была права.
С неба нисходит крылатый лёд,
с неба растёт трава.
Ты знаешь, солнце, я спокоен
Ты знаешь, солнце, я спокоен.
Я просветлился и просёк,
Что счастье просто, как левкои -
Я никому не подконвоен,
Ты похож на ничейную землю
Ты похож на ничейную землю,
опаленную многоголосыми выстрелами,
километры нетронутой красоты,
тяжелой травы, впитавшей вражду
Страх
Кто откажется драться, того непременно убьют.
Не ценить свою жизнь и при этом Костлявой бояться -
Это жалкий удел. Поднимайся, ведь зрители ждут.
Ну хотя бы подёргайся - публика будет смеяться.
Потеряла Бога в четвёртом часу утра
Потеряла Бога в четвёртом часу утра.
Потеряла совесть и гордость - давно пора.
Поманил меня пальцем, сказал - отвернись от всех, -
И растаял в мангровой роще весёлый смех,
Перья растут
Перья растут из моих растопыренных пальцев
Как ни обидно, приходится просыпаться
Расстаться с прошлым, а я его не дожалела
В ступнях и ладонях ржавеет еще железо
Парижский вальс
Кружит туристам головы Париж
Имперским вальсом века Бонапарта
Древнее мостовых и серых крыш
Его грехи - отмечены на картах:
Мне нравится мой череп
Мне нравится мой череп,
Я чувствую, какой он правильной формы,
Когда ощупываю его под слоями кожи и мяса,
Решительный подбородок,
Нева несёт новорождённый лёд
Нева несёт новорождённый лёд,
Как пряная туземка Занзибара,
Черней, чем небо над ночной Сахарой,
На голове кувшин с водой несёт
Детство
Мои грудная клетка и плечо
От этого болят невыносимо,
Но, отжимаясь, верю горячо,
Увидит папа - дочь не хуже сына.