На пороге замрет, посмотрит чуть виновато,
развернется, уйдет и уже не придет обратно.
Ты просил у него игрушек, любви и брата,
получил ничего так много, что подавился.
Слезы матери — сон кошмарный — годами длился,
запирал тебя в скорлупу, после в крепкий панцирь,
научивший не звать, приказавший не возвращаться
ему мысленно, настолько он стал не нужен
не ребенку уже тоскующему, но мужу.
Но порой все же екает сердце, когда на рассвете раннем
сквозняк приоткрывает двери тихонько спальни.
