Дрожит земля в предутреннем тумане,
От лязга гусениц, и топота сапог,
Солдат бинты перевязав на ране,
Присел, облокотившись на окоп.
Не слышно соловьёв, чуть бряцает оружие,
И ротный нервно смотрит на часы.
Над полем не поёт свирель своё, пастушье,
Смерть заточила лезвие косы.
Вон из тумана показались тигры,
Пантеры брюхом ползая, рычат,
Здесь не до шуток, позабыты игры,
И старшина кричит – Ни шаг назад!
Запели тигры свистом пулемётов,
Трава подкошенной - упала впереди,
И щуря левый глаз, сержант Федотов,
В туман, винтовку целя, разрядил.
И ухнуло ему в ответ снарядом,
Плевком из дула тигра донеслось,
Но не попал, хотя рвануло рядом,
Осколок чиркнул, не задевши кость.
Здесь судьбы не предсказано летают,
Жужжат как пчёлы пули у виска,
И сапоги, в намокший грунт врастают,
Торчит копьём из бруствера доска.
В прицел видны сереющие каски,
Донёсся лай на чуждом языке,
Летит граната прямо танку в глазки,
Упал солдат, зажав цевьё в руке.
Здесь утро пахнет порохом и кровью,
Туманом чёрным битых тигров дым,
Вся гимнастёрка пропиталась солью,
А в голове – «Остаться бы живым...»
Сквозь гул и треск, проносится «В атаку!»
Крича «Урааа!», встаёт стрелковый взвод,
На пули – дуры прыгая с размаху,
Бегут бойцы на танки, пулемёт.
И коли кончатся в бою патроны,
Штык нож затупится, об чью-то грудь иль зад.
Не повернут обратно батальоны,
Глотая пули, изрыгая мат.
В грязи и соли, и от крови пьяный,
Дойдёт до гада, доползёт иль добежит...
Здесь русский дух, и коли гость не званый -
Дубиной гнева будет он разбит.
Вулканом ненависть кипит, в груди клокочет,
В глазах туман, и в крике рвётся рот,
И сердце из груди, наружу хочет,
И слышен чей - то возглас «О майн гот!»
Летят бойцы, те, что в окопах ждали,
Обняв земли родимой чернозём,
И каждый миг, Победу приближали,
Не зная утром, выживут ли днём.
Еще вчера, цвели вон там ромашки,
Ручей чуть слышно, песнею журчал,
По небу плыли белые барашки,
И тёплый ветер кудри полоскал.
l
