Геннадий Сорокин

В старину чернокожих не ценили,
Красавиц черных не было в веках.
И полукровка блеснуть бессильна,
Но черный оценили при свечах.
Их красота все так же безымянна,

Взгляни в грань чистейшего отражения,
Пора принять вердикт главного решения.
Либо прозябать и любоваться отражением,
Иль миру плод дать с твоим изображением.
Так, как сосуд ты матери единокровной,

На сеновале свежем сладко дышится,
Спать романтично, но достали комары.
И звуки вдалеке гармошки слышатся,
У фонаря витает стайка мошкары.
Как хорошо в деревне этим летом,

На подоконнике моем цветение орхидей,
Но ты сегодня не придешь, и нет идей.
Скучаю с грушей и бокалом коньяка,
И бормочу свои я мантры, и жду тебя
Уж вечер клонится, вот-вот закат,

Июнь, ты что-то и не весел,
Словно затишье перед бурей.
И облаков твоих завеса,
Пугает стаю голубей.
Ну где июньское тепло,

Жил-был поэт, не требовал наград,
Стихи писал покуривая трубку.
Он иногда устраивал душе парад,
И нервно мял стебель незабудки.
Он почитал всенепременно музу,

Баю - баюшки баю,
Колыбельную пою.
Мишке, зайчику, коту,
Погружаю в темноту.
Баю - баюшки, баю,

Нам лгут от самого рождения,
Весь мир прогнил и болен.
Мы боремся до изнеможения,
Ведь в выборе каждый волен.
Но почему мы не кричим,

Двадцать два часа, а на дворе темно,
Когда же наступят белые ночи.
Скорей бы гулять, но я закрыл окно,
И посмотрел в твои карие очи.
Бутылка "Пино Нуар" и сыр ""Дор Блю"",

Дождь закончился давно. "Отвори окно"-
Мне скажет мама. Но я уже в кино,
Окунулся с головой. За окном май,
Друг заходит. Говорит - ""Наливай"".
Время что болид на гоночной трассе,

Душа, что порхающий мотылек,
С небесно-голубыми крылами.
Ей наивной понять невдомек,
За пепельно-седыми облаками.
А мозг, он холоден и циничен,

На перепутье земных дорог,
Уже устал я землю мерить.
Мне камень межевой помог,
Понять судьбы моей критерий.
По сути человеку ничего не надо,