Двор был застелен широкими досками из лиственницы, поэтому даже после сильного дождя во дворе бабушкиного дома было чисто. Конечно ку-рицы, свободно гулявшие по двору оставляли свой след в виде помёта. Зато они же удаляли всю сорную растительность, которая с большим упорством пробивалась на свет сквозь щели неплотно лежащих досок.
По выходным и праздникам, когда из города приезжали дети и внуки во дворе накрывали столы и долго сидели до самой темноты, разговаривали и пели песни. Вот и в тот день столы накрыли на улице, только не по случаю праздника, в тот день похоронили деда.
Гостей и родственников на похоронах было много. Деда, Петра Емель-яновича, знали многие в деревне, да и в те года было трудно себе представить, чтобы кто-то не знал своих соседей по улице. Это сейчас люди не знают кто живет с ними через стенку, а уж тем более кто живет с ними в одном подъезде или на одной улице. Тогда было проще, люди были доверчивее, деревья выше, а трава зеленее.
Когда на кладбище стали прощаться с дедом, перед тем как заколотить крышку и предать тело земле, я не смог подойти к гробу. Нет, я не боялся, я уже был подростком, просто не смог. Я спокойно сидел рядом с гробом в доме, когда деревенские бабки «плакальщицы» вопили на весь дом. И ночь спал спокойно без страха, а вот попрощаться не смог.
Вечером, когда все местные разошлись и за столом остались только родственники, я разговорился с братом деда на тему войны. То ли я уже до-статочно повзрослел, то ли дед Миша захмелел, но раньше он не рассказы-вал ни о чём, да и вообще мало со мной разговаривал на эту тему. А может я просто не помню этих разговоров. Дед Миша был старшим братом и поэтому прошёл всю войну от начала до конца. Моего деда только отправили на фронт, и пока он добирался до части война закончилась. Правда или нет, но по их рассказам они встретились в поезде и вместе вернулись домой.
В тот вечер дед Миша рассказал, как в первый раз стрелял в немецкого солдата. Они сидели в окопе и вдруг он увидел приближающегося врага. Он прицелился и выстрелил, человек упал.
– Кто стрелял? - закричал командир. Званий и фамилий я к сожалению, не запомнил, поэтому прошу прощения у читателя.
Дед Миша испугался, решил, что сейчас его отчитают и накажут. Он втянул голову и робко сказал:
– Рядовой Дудков.
– Молодец, меткий выстрел, – похвалил командир.
Стрелять он умел с детства, так как деревенская жизнь обязывает заниматься охотой. Дальнейшую службу дед Миша проходил в снайперском отряде.
Я у него страшил страшно ли было стрелять в немецких солдат, он отвечал, что в первый раз было очень страшно, потом это стало вопросом жизни или смерти. После этого разговора, я больше не виделся с дедом Ми-шей, так как закончил школу и уехал учится в институт.
