Над коробкой наука, где адово тянутся трубы, а внутри циркулятор соседей и кошка Марго. Иногда машинальное время фырчало на убыль, и в проем из картона въезжала игрушка-фургон: макромиру Марго представлялась обычным квантенком, обессмертившим тайн…
Первый раз на глубине. Километры не считали. Загорелся оберег в месте прежних начертаний карты Африки. Еще на радаре путь курсивом. Наутилус превращен в артефакт особой силы. Жизнь пугает потому, что случается не с каждым. Кто до срока утонул, неи…
Истоптала звериные лапы в железное крошево
для меня между звёздными гранями вечного прошлого:
как сейчас, помню горницу сокола с острыми стрелами
в чёрном блеске окна, из которого воля да теремы.
Летописные зори хранившая в мареве севера,
ты меняла мужей, о которых легенды рассеяли.
Не объехать за несколько вёрсток, моя необъятная.
Для тебя ли дубравы цвели богатырскими клятвами?
Дорогая дорога в небо, я прошёл по тебе случайно. Я старался держаться края закольцованных облаков. Мне, штурвал повернув налево, указала дорогу чайка. Горизонт полыхнёт, сгорая, мне неведом и так знаком.
Не приснится подснежный север, не осы...
Среди сотен истоптанных в крошево зданий
и десятков оставленных я не прогнусь,
чтоб не видеть, как вынести мне опоздали
безутешный вердикт: непогодный прогноз.
Прильнув к бортам времен, дыши холодной прозой,
поэзией огня, закованной во льдах.
Творят из глубины телесное и бронза,
и будто между тем различий не видать.
Пока никто не создал бледных звёзд, пока эфир качает пыль дорог, садись на миг в железный космолёт, значки галактик в небе распоров. Что мне до тех, кем брошена Земля? Они ветрами в камере парят. Венеру так приветствует маяк. Так лунный якорь свет...
Сижу на работе, звонок с незнакомого номера:
— Архангел просил передать тебе письма с хранителем…
«Забудь о курорте, давай мы отправимся по́ миру, а здесь — госпожа череда неугодных и мнительных».
И в полночь почтовые птицы доставят...
Унося полнолуние с неба в проёмы окон,
виноградная ночь рассыпается гроздью таинств.
Мир пока ещё спит, но в груди нарастает рокот,
проявляясь следами зверей в зеркалах проталин.
Цунами сентября захлёстывает память,
тревожат ке́лпи луч последнего тепла,
взорвав покров морей высокими столпами,
целуя флюгера́ и парус-дельтаплан.
Планету пронзает межзвёздный эгрегор,
Я так очарован немым естеством.
«А в новом году всё изменится, Вега?»
В глазах твоих смешаны магний и бром.