Первый раз на глубине. Километры не считали. Загорелся оберег в месте прежних начертаний карты Африки. Еще на радаре путь курсивом. Наутилус превращен в артефакт особой силы. Жизнь пугает потому, что случается не с каждым. Кто до срока утонул, неизменно плыл к Йеманже.
Стаи желтых субмарин в голубом закаты плещут — оттого ли помирить с кораблями трудно женщин, дать ручные имена и доверию, и дружбе? Нет отставших, кроме нас, рудиментами наружу. Вниз удильщики влекли. Стрелки компаса темнели. Обнимали плавники серебристых латимерий. А казалось, ничего не осталось от богини: здесь любовь — оскалы волн, и пророчества — другие. Мать всем рыбам — рыба-Ночь, рыба-Звезды, рыба-Кратер. Прахом ставшее давно возвращается обратно.
Тмин, корица, соль, сенча. Символ шельфа на ладони. Между прошлым и сейчас делит Черная Мадонна негодяев. И легка, лабиринты паутиной. Земноводные меха разевает Наутилус. Только скрежет запчастей в склизких жабрах океана: шлюз подлодки опустел. Век бесхвостен, заарканен. Чем бы ни был сотворен, не дойдешь до половины — через тысячу времен дочь морей к тебе явилась.
