Последние
Надрывается ветер, гудит, как большой набат.
И сменяется ночью снег проливным дождём.
Этот город берёт с меня больше, чем может дать.
Я закрыта в нём.
И сменяется ночью снег проливным дождём.
Этот город берёт с меня больше, чем может дать.
Я закрыта в нём.
Порыжели иголок края
У сосновых раскидистых лап.
Високосный идет по полям,
Собирает тех, кто ослаб.
У сосновых раскидистых лап.
Високосный идет по полям,
Собирает тех, кто ослаб.
Когда жена, собрав детей и громко сообщив, на чём она вертела всю эту семейную жизнь, хлопнула дверью, Ёршиков запил. Запил бессмысленно и беспощадно, как только может сорокалетний брошенный мужик в приграничном посёлке. Собственно, жена потому и ...
Хозяйка моя плохо понимала по-русски. Оторванная от родных Карпат, она с трудом привыкала к приморскому городку, куда приехала вслед за мужем, румынским инженером. Шумное многоголосие грузового порта, запах рыбы и сырой древесины,- всё это было ей...
Со мной происходит октябрь - двойной обгон,
Внутренний геноцид, несросшийся перелом,
Темные воды и город почти без дна,
Где растворяется память на имена
Внутренний геноцид, несросшийся перелом,
Темные воды и город почти без дна,
Где растворяется память на имена
Когда однажды разжимаешь пальцы,
прислушиваясь к отголоскам боли,
боясь, что это было слишком просто, -
открыть глаза, вдохнуть холодный воздух,
прислушиваясь к отголоскам боли,
боясь, что это было слишком просто, -
открыть глаза, вдохнуть холодный воздух,
По чёрному узорному стеклу,
лекалу век и зыбкости структур
ночных теней на кафельном полу,
холодными пайетками стекая,
лекалу век и зыбкости структур
ночных теней на кафельном полу,
холодными пайетками стекая,
С каждой из них становишься злей и строже, учишься быть мудрее, сильнее, старше
Каждое утро приходят они без кожи - женщины, ждущие зрелища и реванша
В тёмной прихожей снимая чужие крылья, смотрят мне в душу, как в окуляр прицела, ищут в...
Каждое утро приходят они без кожи - женщины, ждущие зрелища и реванша
В тёмной прихожей снимая чужие крылья, смотрят мне в душу, как в окуляр прицела, ищут в...
Закрывай коридор затмений, бери ключи. Хороводит апрель, и пока он берёт размах, говорит тишина у горячих твоих ключиц, в роднике говорят следы на больших камнях. Я говорю о том, что во мне болит, не переходит и не меняет свойств. Этот апрель прос...
Когда - нибудь пришедшие спасти нам скажут, что маршрут несовместим с объёмом жизни, планкой ожиданий. Кто будет остановлен, кто спасён, и что на входе мы произнесём, где тот причал, к которому пристанем? Плацкарт, паром и расстановка сил, - нам н...
Вчера я думала о том, что якорь стар и ржавой крошкой больше не удержит, что я сама себе как самодержец : владелица бумаги и мансард, где по стеклу спускаются слова в дождливый полдень пряного июля. Вчера я думала, что больше не горюю, и мне меча ...
Март продолжается, тянет дни, не забывает про мзду.
Каждый, входящий в его чертог, вестник или ведун.
Прахом и пеплом скрепляет нас
Дряхлеющий серый наст.
Каждый, входящий в его чертог, вестник или ведун.
Прахом и пеплом скрепляет нас
Дряхлеющий серый наст.
Богиня Идунн открывает большой сундук, в нём темнота и яблочный спелый дух, вереск и мёд, что в полнолуние взят,- в нём лежит то, о чём говорить нельзя. Каждому смертному свой и обряд и стол, старый заклятый враг, меч, частокол. Каждому богу - гор...
Молчание длится, пока наполняется чаша, пока лунный мрамор становится теплым и жидким, пока в темноте у садовых раскидистых башен кровавятся слепо большие пахучие вишни. Молчание длится - без дна и минутных отрезков, смотреть в глубину его - лучше...
Осень - сдвигаются плиты и материки, прощается время, уходит в небытие. Листья - нашитые на земле карты и проводники, кружево и литье. Осень - янтарные бедра и яблочный сок, стекающий по груди, винное небо, стремительный кровоток - войди, совпади ...
Мы втайне ждем уже который год,
что вот наступит август и спасет
тех, кто не хочет быть осенней жатвой,
втираем утром в ноющий висок
что вот наступит август и спасет
тех, кто не хочет быть осенней жатвой,
втираем утром в ноющий висок
