Игорь Никольский

После дембеля ищешь себя везде.
По давно не паханой борозде
Тебя носит город, как жёлтый лист.
Ты беспечен, счастлив и неказист.

Я смотрю, не мигая, на серую шкуру перрона,
И листаю прошедшего дня черновые страницы.
Вот оно, идеальное место для тайного схрона:
Попрощаться с оружием, пить и беззвучно молиться.

...Мне остаётся сдаться и смотреть,
Как ветер рвёт с людей пальто и лица.
Над городом – сентябрь, почти на треть
Заливший небо северной столицы.

По подвалам, пустым чердакам, полусонным вокзалам,
По проспектам и по переулкам, по мутным каналам,
По мечтам, по надеждам, по снам, по беседам, по мыслям,
По желаниям и по страстям, то порочным, то чистым,

Безликих звёзд белесая пыльца
Окна прямоугольная прореха
Я щёлкнул зажигалкой у лица –
И двор ответил мне каскадом эха

Моё имя – Максим (ударная буква – «А»,
По фамилии гениальнейшего британца).
Беспощадны, кратки, смертельны мои слова.
Я – машина, и мне дано лучше всех ругаться.

Я был убит. Над Россией плыла зима.
Дружище Вольфганг рыдал надо мной навзрыд.
Меня зарыли на той стороне холма.
Никто сейчас и не вспомнит, где я зарыт.