Последние

Что, миледи, на вас надето,
Кроме шлейфа обид и страха?
Ваша песня, миледи, спета.
Выбор пал меж крестом и плахой:
Кроме шлейфа обид и страха?
Ваша песня, миледи, спета.
Выбор пал меж крестом и плахой:


тонкая, злая, пугающе ровная
рвано изломана при свете дня:
холено-белая, холодно-мёртвая
в жару июля, как в мрак декабря.
рвано изломана при свете дня:
холено-белая, холодно-мёртвая
в жару июля, как в мрак декабря.


Из глубин из земных, перемешанных с известью,
Зло и упрямо я лезу на свет
Дальних звёзд, раз уж солнца никак здесь не выискать.
Я прорастаю, пусть смысла и нет.
Зло и упрямо я лезу на свет
Дальних звёзд, раз уж солнца никак здесь не выискать.
Я прорастаю, пусть смысла и нет.


Ржавые скрепы, ржавое золото,
Ржавая гордость с серпом и молотом,
Ржаво искусство, ржавеют мечты,
Ржавеет железо от крóви в крови́.
Ржавая гордость с серпом и молотом,
Ржаво искусство, ржавеют мечты,
Ржавеет железо от крóви в крови́.


Мой разум лелеет убийц и чудовищ,
Прекрасней которых нигде не сыскать.
Они не покинут привычных им ложбищ,
Не выйдут, как сильно ни будешь их гнать.
Прекрасней которых нигде не сыскать.
Они не покинут привычных им ложбищ,
Не выйдут, как сильно ни будешь их гнать.


Я демиург, что создаёт миры,
Что, ткани бытия распутав нити,
Ткёт сызнова полотна до поры,
Пока в кровь пальцы тонкие не сбиты.
Что, ткани бытия распутав нити,
Ткёт сызнова полотна до поры,
Пока в кровь пальцы тонкие не сбиты.


Я новый поэт, голос нового века
Позвольте же мне обесценить свободу –
Она только груз для того человека,
Что хочет от жизни всего-то покоя.
Позвольте же мне обесценить свободу –
Она только груз для того человека,
Что хочет от жизни всего-то покоя.


Привет, привет. Скучаешь, нет?
Конечно нет. Ведь нужен
тебе не я, а мой совет,
да голос, вот, простужен.
Конечно нет. Ведь нужен
тебе не я, а мой совет,
да голос, вот, простужен.


Никто никогда не возьмёт огонь на себя.
Никто не посмеет прервать аритмичную линию жизни
да даже гордыню смирить
во имя твоё, как бывало в романах,
Никто не посмеет прервать аритмичную линию жизни
да даже гордыню смирить
во имя твоё, как бывало в романах,


Что же твориться ныне по миру?
Видимо, как всегда:
Смерти невинных в угоду сильных,
Голод, чума, война.
Видимо, как всегда:
Смерти невинных в угоду сильных,
Голод, чума, война.


Вейся пламень, к небу тяни языки:
Расскажи всю правду — пусть рассмеются ангелы.
Напророчили нам они век страдания,
Тыща лет прошла — а их чары ещё крепки.
Расскажи всю правду — пусть рассмеются ангелы.
Напророчили нам они век страдания,
Тыща лет прошла — а их чары ещё крепки.


Колкость глаз. Едкость слов. Сигаретный дым,
Извиваясь мчится куда-то прочь.
Нараспашку окна, вдвоём сидим,
Упирая взгляды в седую ночь.
Извиваясь мчится куда-то прочь.
Нараспашку окна, вдвоём сидим,
Упирая взгляды в седую ночь.


Вставай, не для других, а для себя.
Вставай, хоть не успел ты и уснуть.
Вставай, там без тебя идет война!
Решай к кому удобнее примкнуть.
Вставай, хоть не успел ты и уснуть.
Вставай, там без тебя идет война!
Решай к кому удобнее примкнуть.
