Лопух
Среди всех моих лирических героинь самая невозмутимая Рэйчел.
Её джинсовое платье на стрейче
вот-вот окажется где-то за тумбочкой,
как вчера блузка и юбочка.
Среди всех моих лирических героинь самая невозмутимая Рэйчел.
Её джинсовое платье на стрейче
вот-вот окажется где-то за тумбочкой,
как вчера блузка и юбочка.
Ковыряю чувства японскими палочками - думаю о тебе.
О нашей бессмысленной белиберде. Рисую галочку
против дня, выпавшего из системы, устремлённого вспять.
И мелькают мысли, детали опять, формируя мемы.
Он когда курит задумчив не по годам,
не роняет слов без нужды и пепел.
И даже при виде чьих - то соседских мам,
изо рта не стесняясь пускает «ветер»
Кирпичи холодного лофта
не добавят комфорта встрече.
Мне как прежде будет неловко.
И тебе ни капли не легче.
Дамы в беретах цвета земли идут к воде.
Пристально смотрят, говорят глазами.
просят здоровье у камушков, лежащих на дне,
на обратном пути скупают бальзамы,
Эту эпоху сложно писать по вывескам
слишком конкретным, чтобы попасть в архив.
С каждой бессмысленно следующей вылазкой
растёт градус безвкусицы и тариф.
Неуклюже на пёстрой палитре,
Если ты хуже или не в ритме,
Выбиваясь торчать и тут же
Ощущать себя, как на битве...
Прокисшие сливки в утренний кофе,
Панцирь на голову и побрела.
Отрываясь по нитке,
Повторю, чтоб не вспомнить,
Безупречный смешной, дивный мир...
Под тяжестью не шелохнётся.
Не заглядывай в окна квартир -
Ты вблизи не увидишь солнца.
С утра не в голосе точно.
Закончим избитой фразой.
Заклеим ротики скотчем
И выход обрящем сразу.
Не вздрагиваю от грохота,
Не прячусь от тех, кто смотрит.
Я прислушиваюсь к шёпоту,
И не обернусь на окрик.
Нам понятно становится в раннем детстве
Как много разительных несоответствий…
С ощущеньем величия по соседству
Тяжёлый запой.