А где-то в Индии дикое слово "Снег" вспомнить не мог смуглый парень в рубахе рваной,
Так и не сжившийся с кобрами в желтизне жесткой травы, пропыленной, как караваны
В сердце его - шрам как будто бы ножевой, сумерки прошлых веков неустан...
Дай мне ещё хлебнуть
вечера, как в последний.
Сбылся далёкий путь,
явится собеседник.
А за горами море плещет и бьет в утес,
Тонут в его пучине сто миллионов звезд
Шепчет июльский ветер: "только ты их не тронь,
Пусть даже можно будет взять не одну в ладонь"
В промозглом доме ты ждёшь расправы,
И хлещет время плетьми по коже.
Но как же страшно суровы нравы,
И взгляд твой яростный все такой же.
Я хочу в следущей жизни родиться
Вольной, свободною, хищною птицей,
Взмахом крыла рассекающей воздух,
Взмыть в облака высоко к самым звёздам,
Я пробуждаюсь в старческих, сжатых пальцах гниющей и мёртвой зимы.
Медленно выползаю, оставляю в них старую кожу,
И становлюсь ни на что не похожей.
А небо пачкают странные образы-сны...
Воздух под крыльями капитулировал
в жалкой попытке спасти их полёт.
Му́ка рассы́палась пылью сапфировой —
неба лишённый пешком не пойдёт.
Колесо Сансары увозят на шиномонтаж,
В старый район к городской окраине.
Эта осень напоминает мне странный шарж,
Где стройка царапает небо кранами.
На живом изумруде моря
Вдруг рассыпался капель бисер.
Размывая края простора,
Расплескались оттенки ртути:
Вейся пламень, к небу тяни языки:
Расскажи всю правду — пусть рассмеются ангелы.
Напророчили нам они век страдания,
Тыща лет прошла — а их чары ещё крепки.
Отступает и крошится
Инеем, тонко и ломко
Всё, что помнил и знал,
Что хотел ты душою ребенка.
И светлым облаком, душа взлетит над телом
Ей грустно, она ещё совсем не поняла
Что снова новый путь, листом кристально белым
Писать дано чернилами, что ей судьба дала....