Апрель
на разбитом асфальте – лишь ломтики талого снега:
здесь апрель пожирает всё зимнее солнечной пастью.
здесь любому, даже самому старому человеку
хочется счастья – леденцово-сиропного счастья…
на разбитом асфальте – лишь ломтики талого снега:
здесь апрель пожирает всё зимнее солнечной пастью.
здесь любому, даже самому старому человеку
хочется счастья – леденцово-сиропного счастья…
Небо цвета черничного джема,
Ветры, полные новостей.
Этот Город не знает, где мы.
Мы ушли из его сетей.
Звонкие серьги и юбки тяжелые,
Шелест и стук кастаньет;
Тела изгибы, шаги - пританцовывая.
Этой меня больше нет.
Нет, счастья не будет завтра,
Счастье будет сейчас!
Вдыхаю апрельский запах
Свободных цветов вне ваз.
В лицо мне брызнул наш апрель
Немножко сжиженной шрапнелью.
На мир ложится акварель,
И мой Ван Гог стоит за дверью.
Расплывшийся мир в усталых зрачках
Упрямо тянул канитель.
Плавился воск, занимался апрель,
Пропадал синий лед в облаках.
Рыцарь мой, бирюзовый апрель,
Мой поэт, трубадур, менестрель!
В ножнах меч, а в руках - свирель...
Я ждала тебя тысячу лет
Пуста продрогшая душа
И мысли будто отсырели.
В этом простуженном апреле
Так не хватает мне тепла.
Не читай в моих глазах между строк.
Ветер плачет, от снега до нитки промок.
И мелодия звуков по крышам домов
Растекается так, что не чувствую слов.
Апельсиновой коркой отчаянье мнётся в руке,
Кружит голову марту больная и злая метель,
И от горечи вдоха не сделать в безмолвной тоске,
Вся надежда теперь на апрель, на апрель… На апрель.
В дымке прозрачной апрельское утро.
Искрится туман в золотистых лучах.
Нежная зелень покрыла уютно
Лужайки во всех, ещё сонных, дворах.
Голова моя пустая, бесталанная.
Вот весна опять пришла - да незваная.
Как зима в нощи́ стучится в окошечко:
Дай ты мне ещё пожить, хоть немножечко!