Полина (Пола) Шибеева

ты приходишь и раздеваешь своё идеальное тело,
замираешь в дверном проёме смуглым греческим богом.
у нас есть только жалкий час, давай же займёмся делом,
пусть лоснится песочная кожа, как берег на солнцепёке,

смешно, когда у неё вдруг размазывается тушь,
графитовой крошкой липнет к солёным её щекам,
как она облачается в простынь и убегает в душ,
говорит, что в разлуке раздваивается пополам.

это неправильный город с неправильными домами,
неправильный колкий снег осыпается с неба извёсткой…
я молчу обо всём, что болит, я не жалуюсь даже маме:
мне по паспорту – 33, но веду себя хуже подростка.

это так странно – лежать одному на колючем диване,
вспоминая твой позвоночник цвета слоновой кости,
мрамор скул, позолоту волос, мятную горечь дыханья…
я касаюсь безликого воздуха, и внутри всё чернеет от злости.

счастья не существует за пределами нашей с тобой постели,
мы не знали об этом, мы многого не доглядели,
а теперь всё разрушено,
и ты куришь, и думаешь:

мы заполнены болью, мой мальчик, а город заполнен снегом.
всё всегда кончается пропастью, сколько над ней ни бегай,
покрасневшими веками, бессонницами, аптекой,
потому что у каждой тайны

три года затяжного трипа
я помню, как мы оба влипли
твою рубашку, дырки в джинсах
в контакте – сотни глупых писем