Рассказывают, будто правил в одной стране некий благочестивый и мудрый султан по имени Санджар, с необыкновенным тщанием вникавший в дела государства и подданных, не полагаясь в сем на своих приближенных.
Сменив богатое облаченье на простые одежды бродяги, ходил он ночью по улицам города, днем же в платье каландара отправлялся на базар, где собиралось множество народа, и там, неузнанный, вникал во всякие распри, дабы суд его был правым, а величье прославленным.
Сидя однажды на суфе возле продавца жареных фисташек, он увидел прекрасного юношу в одежде каландара.
Это был луноликий красавец, в облике которого без труда угадывалось благородство.
И каждый, кто смотрел на него, не мог сокрыть своего восхищения.
Однако чело юноши было отмечено глубокой печалью, и понял султан смятение его души и мужество, с коим он преодолевал страдания.
Султан подозвал к себе юношу и сказал:
- О странник, ты столь молод и красив!
Что побудило тебя облачиться в одежды каландара и отречься от всего мирского?
И султан прочитал стих:
Может друг понять, что таится в душе у друга-страдальца,
Если связан с ним неразрывно, будто ноготь с мякотью пальца.
Чтоб отвергнуть мирские богатства, очень трудно силы найти,
Как избравшему цель скитальцу очень трудно свернуть с пути.
- О таящийся под обличьем каландара, - молвил юноша,- зачем ты бередишь мои раны?
Какой прок тебе во мне, бедном страннике, коий никак не может унять свою боль?!
Уже прошло много времени с тех пор, как злой рок лишил меня милосердия Аллаха, однако до сей поры объят я печалью и снедаем душевной горечью.
Пришел я в этот город, никому не ведомый, надеясь сокрыть свое горе от других, а ты вынуждаешь меня снова вспоминать о моих страданиях.
Султан изъявил к нему свою благосклонность и ласково молвил:
- Успокойся, о юноша, и поведай мне свою историю.
Если к тому же ты расскажешь о том, что видел в жизни и в чем ты усматриваешь ее смысл, я буду тебе премного благодарен.
И юноша начал свой рассказ.
- История моей жизни грустная и тягостная, а рассказ о ней длинен и утомителен.
И он прочитал стих:
Очень долгая, тихая лунная ночь мне нужна,
Чтоб историю жизни моей я поведал сполна.
- В таком случае, - молвил султан, - соблаговоли сказать, где твое пристанище, и вечером я за тобой пришлю.
Юноша назвал обитель каландаров, и тогда султан сказал продавцу фисташек:
- Нынешней ночью я буду твоим гостем.
Продавец фисташек приготовил всевозможные яства и прекрасно убранное сиденье для почетного гостя.
Султан Санджар пришел к нему, и сел на почетное место, и повелел привести юного каландара.
Едва юноша переступил порог дома продавца фисташек, он сразу же понял, что перед ним не кто иной, как султан.
Он приветствовал султана с должным почтением и уселся на отведенном для него месте.
По завершении трапезы султан, обратясь к юноше, молвил:
- Умерь, о юноша, печаль и смятение души и поведай мне всю свою историю.
- Охотно, - отвечал юноша. - Но для этого ты должен либо покинуть свое почетное место и сесть рядом со мной, либо дозволить мне приблизиться к тебе.
Султан сел рядом с юношей, и тот повел свой рассказ.
- О султан, владыка вселенной!
Да будет тебе известно, что отец мой был удачливым купцом.
Богатства его были несметны.
Однажды он позвал меня к себе и сказал:
О дитя мое, ты уже достиг дозволенного возраста, и я решил взять тебя с собой в далекое путешествие.
Я хочу, чтобы ты постиг добро и зло, изведал все жизненные тяготы, ибо после моей смерти ты останешься в одиночестве и бремя забот может оказаться для тебя непосильным'.
Мы покинули пределы города и отправились в далекий путь, и одолели много дорог, и миновали множество городов и селений.
Но однажды наш караван сбился с пути.
В ожидании утра мы вынуждены были устроить привал.
Ночью на нас напали разбойники.
Я проснулся от громких криков и к своему ужасу увидел, что отец мой убит.
Опасаясь, что меня постигнет участь отца, я вскочил на коня и умчался в пустыню.
В конце долгого дня я достиг ворот некоего города, но было уже темно, ворота города оказались запертыми.
Я умолял сторожей впустить меня в город, но они оставались глухими к моим мольбам.
А неподалеку от городских ворот был невысокий холм, и у его подножья лежал огромный камень.
Вот за этим-то камнем я и устроился на ночлег.
Ночь, однако, была безлунная, и от пережитого страха я никак не мог уснуть.
Вдруг я увидел, как через городскую стену перелез человек с зажженным фонарем в руках.
За ним последовали еще двое.
Они несли что-то тяжелое!
Не успел я подумать, что, должно быть, это воры и что они, видно, хотят здесь разделить добычу, как внезапно они исчезли, словно сквозь землю провалились, но вскоре ненадолго появились снова и уже исчезли окончательно.
Я подумал, что они припрятали где-нибудь неподалеку награбленное, и принялся осторожно исследовать окрестности.
Вдруг я нащупал неглубокую яму, а в ней какого-то человека.
- О безжалостные, - со стоном сказал человек, - чего вам от меня надобно?
Дайте мне спокойно умереть.
Я стал его успокаивать:
- Не тот я, кого тебе следует опасаться.
Тогда человек простонал:
- О друг, если ты хочешь мне помочь - унеси меня поскорей отсюда в безопасное место и попытайся залечить мои раны.
Мое воскресение принесет тебе счастье, а если я умру, твоя совесть будет спокойна, ибо твой благородный поступок будет служить ей утешением.
Узнав, что человек тот нуждается в помощи, я взвалил его на плечи и с наступлением утра вошел в город.
Вскоре я увидел маленький убогий домишко и почему-то решил, что в нем живет одинокая вдова.
В ответ на мой стук дверь открыла бедно одетая старушка.
- Ты кто такой? - спросила она меня.
- Странник, ищущий приюта, - отвечал я.
Старушка проводила меня в дом и, сказав:
- Располагайся здесь,- удалилась.
Я развернул ковер, в который был завернут раненый, и моему изумленному взору предстало некое очаровательное создание.
Узрев сию неземную красоту, я едва не лишился сознания.
Но постепенно придя в себя, я тяжело вздохнул и сказал:
- О луноликая, о жемчужина красоты!
Кто причинил тебе такое зло?
Почему судьба столь немилостива к тебе?
Девушка с трудом подняла веки.
- О благородный юноша,-прошептала она, - если Аллаху будет угодно сохранить мне жизнь, я без утайки поведаю тебе свою историю.
А коли мне суждено умереть - пусть моя тайна уйдет со мной в могилу.
Я осмотрел девушку и обнаружил у нее на теле несколько ножевых ран.
Омыв раны, я смазал их целебными снадобьями и принялся ухаживать за ней с превеликим тщанием.
Однако здоровье ее час от часу становилось хуже.
В один из дней, взглянув на меня полными мольбы глазами, девушка сказала:
- О благородный юноша, ты мучаешься со мной, не ведая, есть ли в том прок.
Выполни мою просьбу, и это облегчит и мою и твою участь.
- Слушаю и повинуюсь, - ответил я.
- В этом городе, - продолжала она, - есть прекрасный лекарь.
Только он способен точно сказать, что ждет больного.
Однако ходит он не к каждому.
Если у тебя есть немного золота, ступай к этому лекарю и умоли его ко мне прийти.
Может быть, он соблазнится деньгами, а может, в нем пробудится чувство сострадания, и он сумеет меня исцелить.
Лекарю объясни, будто разбойники до полусмерти избили твоего брата, а ты отыскал его и принес домой.
Если лекарь скажет, что я поправлюсь, то ты будешь меня выхаживать.
В противном случае бросишь меня на произвол судьбы, чтобы быстрее пришло мое избавление.
Выслушав сии слова, я отправился к лекарю.
Придя к его жилищу, я увидел множество народу - это больные ждали его появления.
По прошествии долгого времени лекарь вышел из дому и, не сказав никому ни слова, отправился в шахский дворец.
Мы молча последовали за ним.
Закончив ежедневный осмотр шаха, лекарь покинул дворец.
Тут к нему ринулись все страждущие и стали наперебой рассказывать о своих болезнях.
Поведал ему о своей беде и я.
Мои мольбы и стенанья возымели действие, лекарь окинул меня сочувственным взглядом и сказал:
- Ладно.
Сначала я схожу к тебе, а уж потом отправлюсь по другим делам.
Осмотрев больную, лекарь дал мне три пилюли и при этом сказал:
- Одну пилюлю пусть она проглотит сейчас, вторую - перед сном, а третью - на рассвете.
После этого ты должен прийти ко мне и рассказать, какое действие возымели пилюли на больную.
С этими словами он удалился.
Я сделал все, как велел лекарь, однако поутру, когда надо было дать последнюю пилюлю, у больной из горла хлынула кровь.
Я тотчас побежал к лекарю и сказал ему об этом.
Лекарь остался чрезвычайно доволен моим известием и, объяснив, будто из больной вышла застоявшаяся кровь, посулил, что вскоре она поправится.
Возблагодарив Аллаха за милость, я возвратился домой, и едва завидев меня, девушка спросила :
- О благородный юноша, нет ли у тебя чего-нибудь поесть?
Я принес ей еду, и она отведала ее, и на лице ее проступил румянец.
Мало-помалу она начала поправляться, а в один благоприятный день и вовсе выздоровела.
Вскоре у девушки пробудился интерес к нарядам и украшениям, и стала она столь прекрасна, что я не в силах был оторвать от нее глаз.
Потрясенный и изумленный, я утратил дар речи и не находил в себе мужества признаться ей в своем чувстве.
А она, будто почуяв, что я попал в любовные сети, молвила:
- О благородный юноша, мне ведомо охватившее твою душу желание, однако прошу тебя потерпеть еще немного.
Я буду принадлежать тебе одному, ибо ты спас меня от верной смерти и пробудил во мне горячую любовь.
- О редчайшая из красавиц, - ответствовал я ей, - не тешь меня своими посулами, ибо одному Аллаху известно, что ждет меня завтра. - А в сердце своем помыслил, что все же лучше пребывать в надежде, чем изведать безнадежность.
В благоприятный день, покупая лекарство для больной, я познакомился с одним знахарем.
Я частенько наведывался в его лавку, и вскоре мы стали близкими друзьями.
Однажды он пригласил меня в гости.
И меня одолели сомнения, как я смогу провести целый вечер в разлуке с любимой.
Когда я сказал ей об этом, она, улыбнувшись, ответила так:
- Если ты пойдешь к знахарю, постарайся там не задерживаться больше трех дней.
- Аллах всемогущий! - воскликнул я. - Каждый час разлуки с тобой для меня подобен смерти.
- Ну что ж, ступай, - молвила она. - Только сначала исполни одну мою просьбу.
Девушка попросила меня принести бумаги и чернил и, написав записку, велела отнести ее на базар и вручить высокому седобородому старику, хозяину лавки золотых украшений, а затем, получив от него нужную ей вещь, вернуться домой.
Я взял записку и отнес ее в ювелирный ряд и отдал седобородому старику.
Узрев некую печать на той бумаге, он согнулся в почтительном поклоне и вручил мне маленький ларец.
Когда я принес его девушке, она вынула из-за пазухи ключ, отперла этот ларец, и я увидел, что ларец полон удивительных драгоценностей.
Выбрав несколько жемчужин, она протянула их мне и молвила:
- Ступай в город, купи богатое имение.
Найми слуг и позаботься, чтобы и им, и их семьям нашлось в том имении жилье.
Когда все это сделаешь, отвези туда меня...
По прошествии недели все было готово: богатое имение, внутренние покои коего были убраны коврами и уставлены дорогими вазами, раскрыло свои двери перед моей солнцеликой возлюбленной.
- А теперь ты свободен и можешь идти в гости к знахарю, - сказала она.
И я отправился в лавку знахаря.
Когда я пришел туда, знахарь повелел слуге привести двух лошадей, и мы сели на них и поехали к его жилищу.
Когда мы приехали туда, я увидел, что знахарь сказочно богат.
Конюшня полна арабскими скакунами, слуги одеты в дорогие платья и подпоясаны золотыми кушаками.
Как же я приглашу его к себе, - опечалился я, - ведь и он и его слуги станут смеяться над моей бедностью'.
Итак, мы вошли в дом.
Вскоре появились музыканты, певцы и красивые луноликие танцовщицы.
Они играли и пели, а потом виночерпий подал чаши с пьянящими напитками, и были те чаши пущены по кругу.
Хмель ударил мне в голову, я потерял счет времени.
Мне казалось, будто я пробыл здесь всего только сутки, на самом же деле пир продолжался сорок дней и сорок ночей.
Когда же опьянение прошло, я, испросив разрешения хозяина, отправился домой.
Девушку я застал опечаленной.
Воззрившись на меня с укором, она сказала:
- О прикинувшийся влюбленным, изгони меня из своего сердца!
Для тебя равны шипы и роза, соловей и ворон, огонь и дым.
И она прочитала бейт:
Дела благие отличать умей от дел недобрых, скверных,
Ведь много в жизни есть людей неискренних и лицемерных.
Я припал к ее стопам и стал молить о прощении.
- О возлюбленная!
Душа моя принадлежит одной тебе!
Я готов пожертвовать ради тебя жизнью.
Пусть очи мои взирали на других, однако в сердце у меня одна только ты.
И я прочел стихи :
В ярких чашечках тюльпанов, пламенеющих вокруг,
Чернота печали скрыта - посмотри, мой нежный друг.
За года, что как в тумане я провел, прости меня,
- Буду жить я, днем и ночью в сердце образ твой храня!
Так после долгих страстных просьб я с трудом вымолил у нее прощение.
Я у капризницы в руках - в ее жестокой власти:
Не гонит прочь, но не дает и умереть от страсти.
По прошествии нескольких дней красавица, пленившая мое сердце, взглянула на меня вопрошающе и сказала:
- О благородный юноша, знаешь ли ты, что обычай повелевает на гостеприимство отвечать гостеприимством.
Ты гостил у знахаря сорок дней и сорок ночей, и твое угощение в его честь должно быть не менее богатым.
- О прекраснейшая из прекрасных! - отвечал я. - Могу ли я после его сказочно богатого дома звать его к себе?
Ведь он станет смеяться над моей бедностью!
- Пусть это тебя не тревожит, - утешила меня девушка. - Твое дело - пригласить, а все прочее я беру на себя.
Выслушав эти слова, я отправился к знахарю и просил его вечером пожаловать ко мне в гости.
Знахарь ответил согласием.
Я дождался его в лавке, а с наступлением сумерек мы уселись на лошадей и двинулись в путь.
По дороге мы увидели прекрасный, подобный раю, дворец и хотели было проехать мимо, но слуги в богатых одеждах остановили нас и сказали:
- Вы приехали, господа, ибо вас ждут в этом дворце.
Когда я спешился, ко мне подбежали несколько человек и, отдав надлежащие почести, пригласили следовать за ними.
Роскошное убранство дворца повергло меня в изумление.
Мы с знахарем уселись на прекрасном ковре, облокотились на шелковые подушки.
И тут же заиграли музыканты, запели певцы и закружились в танце луноликие красавицы.
Сладкоголосые звуки танбура сжигали мое сердце.
Более нежных мелодий я никогда нигде не слышал.
Моя возлюбленная устроила такой пир, что сами пери были бы повергнуты в. изумление.
И на память мне пришел стих:
Если хочет Аллах дать богатство рабу своему,
Даже камень обычный приносит богатство тому.
Так пировали мы допоздна, и я уснул рядом с моим другом - знахарем.
На рассвете, едва пробудившись от сна, я обнаружил, что лежу в своем прежнем бедном доме, а многочисленные слуги и служанки исчезли вместе с райским дворцом.
В изумлении я поднялся на ноги и увидел на полу мертвого знахаря с отрезанной головой на груди.
Я стал звать на помощь, однако в доме никого не оказалось.
Тогда я бросился на улицу.
Тут меня остановили несколько всадников, они спешились и, воздав мне положенные почести, обратились ко мне с такими словами:
- Слава тебе, о достойнейший юноша!
Отныне прекрасная малика принадлежит тебе.
Тебя озарило солнце счастья, ты купаешься в лучах луны, твоя печаль обернулась радостью.
Тебе суждено стать зятем шаха.
Они облачили меня в богатые одеяния, водрузили мне на голову корону, усадили на чистокровного арабского скакуна и с большими почестями доставили в шахский дворец.
Войдя в покои шаха, я увидел его восседающим на троне.
Он горячо обнял меня и прижал к своему сердцу.
- Отныне ты будешь мне сыном, - ласково молвил он. - Моя дочь по праву принадлежит тебе.
С этими словами он усадил меня рядом с собой и, обратясь к визирям, приказал:
- Готовьтесь к свадьбе: украшайте город, угощайте всех, как положено.
Только он успел это вымолвить, как несколько визирей приблизились к трону и, склонясь в почтительном поклоне, доложили:
- О всемогущий шах!
Из государства Зангбар прибыли посланцы.
Они требуют, чтобы ты принял их немедля.
Шах вынужден был ответить согласием.
Тут вошли посланцы из Зангбара.
Они должным образом приветствовали шаха и передали ему дары от своего владыки и запечатанное письмо.
Испросив соизволения шаха, визирь сломал печать и прочел:
Сим посланием я, шах Зангбара, желаю известить шаха Сулеймана о том, что есть у меня сын, коего я люблю больше жизни.
Прослышав о несравненной красоте твоей дочери, мой сын полюбил ее всей дутой.
Ее прекрасные ресницы, словно стрелы, пронзили его сердце, и он ни днем ни ночью не ведает покоя.
По получении даров и сего послания прошу тебя без промедления отправить свою дочь в Зангбар, не то я пойду на тебя войной и сровняю с землей твои владения, а дочь твою увезу силой'.
В зале воцарилось смятение.
Шах обратился за советом к мудрейшим из мудрых, и те ответствовали :
- О высокородный государь!
Благополучие страны находится в зависимости от твоей воли.
Разум повелевает, чтобы ты отправил свою дочь в Зангбар, а этому юноше возместил утрату богатыми подношениями.
Шах внял их совету, и начались приготовления к отъезду.
Недаром говорил поэт:
Никогда рожденных друг для друга злое небо не соединяет,
Колесо судьбы с дороги сбилось, и душа пылает и страдает.
По прошествии трех дней, ту, которая похитила мое сердце, усадили на золотые носилки, чтобы отправить в Зангбар.
И никто не справился о моей печали и не вспомнил о моей утрате.
Я убедился, что за добро не всегда воздается добром, что стоит кому-нибудь выбраться из беды, как он тотчас забывает своего благодетеля.
Счастье отвернулось от меня, и я горько зарыдал.
Меня охватила печаль, и я выбежал из дворца и увидел, что сейчас унесут шахскую дочь.
Слезы сами собой хлынули у меня из глаз, но тут ко мне подошел некий эфиоп и сказал:
- Хочешь ли отправиться с нами в Зангбар?
Я сделаю тебя другом моего шахзаде.
И я сказал:
- Хочу.
Он подвел ко мне скакуна, и мы отправились в путь.
Когда мне удавалось приблизиться к носилкам, до моего слуха доносились рыдания моей возлюбленной.
И тогда моя душа разрывалась на части.
По прошествии долгого времени мы достигли Зангбара.
Сопровождающие занялись своими делами, малику увели во дворец.
Я же остался в одиночестве.
Вдруг неподалеку от отведенных малике покоев я узрел маленький домик.
В ответ на мой стук дверь отворила некая старуха.
- Кто ты такой? - спросила она.
- Я бедный странник и прошу тебя дать мне приют.
Она пригласила меня в дом и сказала:
- О юноша!
Нынешней ночью во дворце состоится свадьба шахзаде и малики.
Я пойду туда, а тебя оставлю дома с моей дочерью, ибо готова считать тебя своим сыном.
Мир померк в моих глазах, и, снедаемый страстью к возлюбленной, я пал перед старухой ниц.
- О матушка, молю тебя, возьми меня с собой во дворец, я мечтаю насладиться лицезрением свадебного пира.
- Ты что, лишился разума! - воскликнула
Ведь это дворец шаха, он окружен многочисленной стражей, и без высочайшего соизволения туда попасть невозможно.
С воплями и рыданьями я стал лобызать ей ноги.
- О матушка, я подарю тебе драгоценную жемчужину. - Я достал из-за пазухи жемчужину и дал ее старухе.
На ее лице отразилась алчность, и она сказала:
- О сын мой!
Оденься в платье моей дочери, на голову накинь чадру и ступай за мной.
Уж как-нибудь я проведу тебя во дворец.
Ведь я все же кормилица шахзаде, я для него - вторая мать.
Думаю, никто не решится меня остановить. - Она усадила меня перед зеркалом и принялась румянить мне щеки и сурьмить глаза, будто девушке.
Щедростью можешь ты все грехи заранее искупить,
Хитростью можешь ты даже, льва заставить себе служить.
Наконец мы отправились во дворец.
Когда у старухи спрашивали, кто с ней пришел, она отвечала, что я - ее дочь, которая издавна мечтает побывать в шахском дворце.
А так как нынешней ночью исполнится желание шахзаде, то она, старуха, хотела гы, чтобы давнишняя мечта ее дочери тоже сбылась сегодня.
Некоторые служанки, поверив измышлениям старухи, обнимали и целовали меня и при этом говорили:
- О матушка, оказывается, у вас такая прекрасная дочь!
Вскоре я вместе с несколькими служанками проник в покои малики.
Я увидел ее сидящей на богато убранном троне под пологом.
Однако лик ее был печален, и я чуть не лишился разума от горя.
Сжалось сердце мое, пронзенное болью разлуки,
Будто клад предо мною, но не дается в руки.
Я оглядел комнату, выискивая место, где можно было бы спрятаться.
И тут я заметил лестницу, ведущую на балкон.
Я поднялся по той лестнице и притаился на балконе.
Тем временем в комнату вошла служанка и велела всем удалиться, ибо с минуты на минуту сюда должен был пожаловать жених.
И в самом деле спустя некоторое время появился жених.
Безобразный, как див, он к тому же был пьян и едва держался на ногах.
Когда его подвели к трону малики, он приказал слугам удалиться, а сам запер дверь на ключ и, обняв малику, вознамерился было поднять чадру.
Малика оттолкнула его и с чувством гадливости сказала:
- О мерзкий негодяй, не смей ко мне прикасаться!
Тогда эфиоп страшно разгневался:
- Многие красавицы мира были бы счастливы изведать мою благосклонность, ты же называешь меня негодяем.
Раз так, я буду действовать по иному.
Сказав это, он привлек малику к груди.
Малика же, собрав все силы, вырвалась из его объятий.
Тут эфиоп разъярился и стал рвать на ней одежды.
- О Касым! - вскричала малика. - Услышь мой зов, приди ко мне на помощь.
Я не мог больше сдержаться, бросился с балкона в комнату и, выхватив кинжал, вонзил его в грудь эфиопа.
Тот упал замертво.
Я отрубил эфиопу голову, положил ее ему на грудь и воскликнул, обратясь к малике:
- Я здесь, дорогая.
Малика широко раскрыла глаза :
- Откуда ты явился?
- Не спрашивай меня об этом, - отвечал я.
Потом поспешно завернул малику в ковер, взвалил себе на плечи и второпях покинул комнату.
Находившийся во дворе люд был занят своим делом, и никто не заметил, как я прошел к дворцовой стене и, перебравшись через нее, покинул дворец.
Придя в дом старухи, я развернул ковер и увидел свою луноликую.
- О Касым, - молвила малика. - Они непременно нас разыщут здесь!
Что же делать?
- Мы во власти судьбы,- отвечал я и повел возлюбленную на балкон.
Там мы и провели ночь.
Наступило утро.
Во дворце ждали появления жениха, но его все не было и не было, а в комнату малики войти никто не осмеливался.
По прошествии продолжительного времени прислуга все-таки отважилась отпереть дверь, и тут увидели, что жених мертв, а невесты и след простыл.
Поднялась страшная суматоха.
Пришлось рассказать о случившемся шаху.
Шах повелел у городских ворот выставить стражу, обшарить дороги, обыскать все дома города.
Услышав о высочайшем повелении, старуха принялась рвать на себе волосы.
- О юноша, - бросилась она ко мне, - я знаю, что в этом деле повинен ты.
Если малику найдут в моем доме, то не сносить головы ни мне, ни тебе.
Уж лучше я сразу выдам тебя шаху, может быть, хоть меня тогда пощадят.
Я пал перед старухой ниц и, рыдая, стал молить ее о пощаде.
Однако все мои мольбы были тщетны.
Тут я понял, что могут помочь только деньги, и я отдал ей горсть жемчужин и увидел, как алчность вспыхнула в ее лице, и она сказала :
- Чему быть, того не миновать.
Дело сделано, и нам не следует поднимать шум.
Лучше я стану караулить у двери, чтобы в дом не проникли те, кто ищет тебя и малику.
Она исцарапала себе лицо и, растерев докрасна глаза, уселась на пороге.
И горестный вид ее вызывал сочувствие всех прохожих.
Тем временем люди шаха обыскали дома горожан и, не обнаружив следов малики, направились к дому старухи.
Старуха же, изобразив глубокую печаль, сказала:
- Да осудит вас Аллах!
Вы намереваетесь искать убийцу в моем доме?
Разве способна мать быть соучастницей в убийстве своего сына?
Или вы просто хотите посыпать солью мои раны?
Печаль ее была столь величава и естественна, что стражники, испытав раскаяние, прошли мимо.
А старуха, обрадовавшись, побежала к нам и сообщила, что опасность миновала.
Мы возблагодарили всевышнего и, переждав, пока в городе все утихнет, стали собираться в путь.
- О Касым, - молила меня малика, - уедем с тобой в чужие края.
Пусть мы будем бедны, но зато счастливы, оттого что вместе.
О силе наших чувств узнал весь город, вся округа,
Лишь лучшее, что в людях есть, мы видим друг у друга.
Пусть упрекают, мучат нас, но вместе мы с тобою,
Закон любви навек связал мою с твоей судьбою.
В чем счастье жизни?' - я спросил на пире страсти нашей.
Храни святой секрет любви!' - ответ был винной чаши.
Сердце мое склонилось к ее сердцу и, не теряя понапрасну времени, я добыл двух арабских скакунов, запасся мужской одеждой для малики, приготовил припасы и все, что требуется в долгом пути, и с наступлением сумерек мы покинули пределы города.
Оставив позади много путей и дорог, мы достигли пустыни, и я сказал возлюбленной:
О жизнь моя, свет радости земной
Твоя печаль и день и ночь со мной!
- До сей поры мне неведома твоя тайна.
Расскажи, кто тебя ранил, кому я обязан встрече с тобой?
Почему ты советовала мне пригласить в гости знахаря и каким образом он оказался убитым?
Открой мне причину того, чем я снискал благорасположение твоего отца?
И малика рассказала мне такую историю :
- О мой возлюбленный!
Да будет тебе известно, что я дочь шаха, что отца моего зовут Сулейман, и что я росла во дворце, и было у нас множество слуг.
И среди тех слуг был человек, самый близкий мне и моему отцу.
Я дала ему денег, чтобы он открыл лавку и занялся торговлей лекарствами.
А шах, мой отец, пригласил ему в наставники мудрейших лекарей.
Вскоре тот человек стал знахарем, и все состояние, какое тебе довелось у него видеть, пришло к нему с моей помощью.
Так он стал богат и всеми почитаем и продолжал оставаться моим другом.
Однажды, навестив меня, он принес с собой сосуд с вином.
Отведав того вина, я сделалась веселой и радостной.
Тут он потерял голову и, обратясь ко мне, сказал:
О прекрасная малика!
Молю тебя, осчастливь меня любовным свиданием!
Вот уже много дней я снедаем любовной страстью к тебе.
И теперь я не в силах совладать с ней.
Если же ты ко мне не питаешь благосклонности, то найди в себе хоть каплю сострадания'.
Сказав все это, - продолжала малика, - он вознамерился было меня обнять, но я резко отбросила его руку и пригрозила немедля рассказать обо всем отцу, дабы он достойным образом его наказал.
Той же ночью знахарь с двумя своими слугами тайком проник в мои покои, избил меня и, решив, что я скончалась, завернул в ковер и бросил в том месте, где ты меня нашел.
Аллах в твоем лице послал мне спасителя, и я навеки твоя раба.
Теперь слушай об убийстве знахаря.
Когда ты пригласил его в гости, я пошла к отцу и обо всем ему рассказала.
Он повелел своим стражникам знахаря немедля убить, а тебя доставить во дворец и наградить подобающим образом.
Долго пребывали мы в пути, но не ведали, где найдем свое пристанище.
Когда мы подъехали к безлюдному месту, малика удалилась за большой камень, и я тут же услышал ее истошный крик.
Я бросился туда и увидел, что ее ужалила змея.
Ту змею я убил, но малике помочь не смог.
Вскоре, изнемогая от боли и страданий, она скончалась.
Сердце мое разрывалось от горя.
Я стал биться головой о землю.
Я отпустил на волю лошадей и, рыдая, похоронил свою возлюбленную.
Однако человек крепче железа, и ему суждено вынести все.
И пока срок моей жизни не изошел, любовь к малике и мое горе будут всегда во мне.
Султан Санджар, выслушав исповедь юноши, проникся к нему сочувствием и сказал :
- Сними одеяния каландара и скажи, что ты желал бы получить из моих богатств.
Я готов подарить тебе что угодно.
Теперь я вижу, что в жизни господствует зло.
Мир, словно караван-сарай, куда приходят и откуда уходят.
Радость и горе в нем неразлучны.
