Напечатают сердце моё на принтере и в кожаный мешок на распорках рёбер вложат. Я вроде Адама, совсем голышом, невинный и искренний взгляну с удивлением на новую кожу, гладкую, без проводов и разметок. Главное, чтобы глаза сделали синими, как небо, как перчатки на руках врачей, как шарик воздушный, застрявший меж веток.
И я, наконец, стану ничей.
С души твоей сделаю слепок, а уж по нему, потихоньку, за шагом шаг, вылеплю из податливой глины сознания свою первую радость, свой смех, научусь дышать, так, как дышат все божьи создания, а не кодом, ползущим строка за строкой, словно кольцами змей, обвивающий древо.
Я настоящий, я живой.
Но ты оцифрована, Ева.
