В старом Токио, близ дороги Акасаки, когда‑то существовал обширный, слегка покатый пустырь, который назывался Киино Куницака, что означает Склон Провинции Кии, почему он так назывался, уже никто не помнит.
С одной стороны пустыря можно было увидеть старинный ров: глубокий и очень широкий, с крутыми зелеными берегами, поднимающимися до самых садов, а с другой стороны, за дорогой, до сих пор возвышаются длинные и величественные стены императорского дворца.
До того времени, когда изобрели уличные фонари эта местность была чрезвычайно темна и безлюдна.
После захода солнца припозднившиеся пешеходы не рисковали пересекать Киино Куницака в одиночестве, предпочитая делать крюк в целый ри.
И все это потому, что здесь, во мраке, имело обыкновение появляться Муйина.
Последним человеком, который видел это существо, был пожилой купец из квартала Киобаси.
Он умер лет сто назад, но рассказал эту историю своему сыну, а тот своему, и таким образом она дожила до наших дней.
Случилось же вот что.
Однажды ночью, в довольно поздний час, купец очень спешил домой и поэтому отважился пойти напрямик через пустырь.
Когда примерно половина опасного пути осталась позади, он заметил женщину, припавшую к земле около рва.
Она была абсолютно одна и, похоже, горько плакала.
Купцу подумалось, что бедняжка собирается утопиться, и он остановился и после минутного колебания направился к воде с целью как‑то успокоить несчастную.
Она оказалась хрупкой, изящной и красиво одетой, а ее волосы были причесанны на манер молодой девушки из хорошей семьи.
Йочу!— воскликнул он, приближаясь.—
Йочу!
Не надо так плакать!
Скажите мне, что Вас беспокоит, и если существует пусть малая возможность Вам помочь, я помогу Вам.
Я действительно буду рад что‑нибудь сделать для Вас.
Он в самом деле хотел ей помочь, так как был очень добрым человеком.
Но женщина продолжала плакать, пряча от него лицо за длинным рукавом своего фурисодэ,
Йочу,— сказал снова купец так кротко и ласково, как только умел,— пожалуйста, пожалуйста, выслушайте меня… Это совсем не подходящее место для дамы в такое время.
Не плачьте, я умоляю Вас, скажите лучше, чем я могу помочь Вам.
Медленно она выпрямилась, все еще отвернувшись и продолжая страдать, всхлипывая и стеная, прикрывшись рукавом.
Он слегка прикоснулся к ее плечу и снова произнес:
Йочу!
Йочу,
Йочу… обратите ко мне лицо всего на один миг…
Тут женщина повернулась, опустила рукав, а ладонью медленно провела по лицу сверху вниз; и человек увидел, что у нее не было ни глаз, ни носа, ни рта…
Он вскрикнул и бросился прочь.
Пожилой купец все бежал и бежал вверх и вверх по Киино Куницака, и перед ним были пустота и мрак.
А он не мог решиться ни остановиться, ни посмотреть назад.
Наконец, показалась какая‑то искорка, так далеко, что была похожа на неверный блеск светлячка, но она придала человеку силы, и он направился в ее сторону.
Этот огонек оказался одиноким фонарем бродячего продавца собы, расположившегося со своим лотком и навесом возле обочины.
Однако после случившегося любой свет и общество любого человека были хороши.
Купец, задыхаясь, свалился мешком у ног продавца собы, крича:
Ааа… аа...ааа!
Коре!
Коре!— грубым голосом воскликнул тот.— Эй ты, что с тобой случилось?
Тебя кто‑нибудь обидел?
Ограбил?
Нет, никто не грабил, не обижал,— прохрипел несчастный,— однако …аа! …ааа!
Только попугали тебя, да?— спросил разносчик неприязненно.— Разбойники?
Не разбойники, нет,— простонал купец.
И добавил: — Я видел… я видел женщину, там у рва, и она показала мне… Аа!
Я не в силах рассказать тебе, что она мне показала!
Хе!
А не было ли то, что она тебе показала, похожим на это?— воскликнул продавец собы и медленно провел ладонью по своему лицу сверху вниз, превращая его в нечто похожее на ужасное огромное лиловое яйцо.
И свет померк в глазах у купца.
