Есть у старьевщика в лавке волшебная чашка.
Сколотый край; на фарфоре резвятся олени…
Стерт ободок золотой, а печать заводская –
Синие вены под кожей пергаментно-тонкой.
Раньше у чашки хозяин был, старый волшебник.
Брал ее в руки, нашептывал ей заклинанья,
Пил у окна крепкий чай с чабрецом и гвоздикой
И никогда, никогда не накладывал сахар.
Жил у волшебника кот одноухий и хитрый.
Сколы на чашке – кошачья, конечно, работа.
Старый волшебник сердился, но так, понарошку:
В жизни без сколов нельзя, даже кошкам известно.
Мчались олени по вечно зеленому лугу.
Был у волшебника сын, да уехал за море.
Дочь вышла замуж, но внуков к отцу не возила:
Мол, чудеса в наше время – не детское дело.
Старый волшебник смеялся в ответ без обиды,
Гладил кота и заваривал чаю покрепче,
А по ночам у окна ворожил до рассвета,
Зная, что чудо отыщет всегда адресата.
Годы летели. Олени бежали по кругу,
Тремор, мигрень и все то, что случается с каждым…
Старый волшебник однажды взял шляпу и вышел
Вместе с котом в златоглазое летнее утро,
Вместо записки оставив пустую страницу,
Чашкой ее ко столу придавив недопитой.
Тут бы и сказке конец.
Но приехал старьевщик.
В лавку увез, что осталось, и выставил цену:
Чудо всегда выбирает окольные тропы…
Я подожду, ну а ты - поищи по карманам:
Помнишь, вчера, от Оленьих прудов возвращаясь,
Ты подобрал по пути две блестящих монеты?
