Мы курим ещё школьной скамьи, но к тридцати разучились тушить окурки. От них загорается всё вопреки, обжигая замерзшие нервные руки.
С ветром бежать, выдыхая себя, и пить крепкий чёрный. Работа. Ещё. Чтобы к полуночи спать под сериал, головой...
Путь конечный ферзями проложен,
Небо чуждое давит темницей.
Я отчизне чего-нибудь должен.
Как отчизне со мной расплатиться?
Хлебаю жизнь ложкой, в тарелку не глядя,
В прикуску с причастием пресным.
Трещит на зубах скорлупа медных ядер,
И в горле становится тесно.
Я отправляюсь на поиски слов,
Перо и тетрадка в моём рюкзаке.
Срезаю пером и кладу на листок —
Так я прибираю в своей голове.
Я просто взял и полюбил —
помогите!
И как-то странно, неумело —
простите.
Ах, как жаль, что нельзя без стеснения
В графе "Хобби и личные качества"
Написать, без притворств, опасений:
"Праздность, котики, лень и чудачества"!
Сегодня нелюбимый город
Многообразием берёт,
По улицам его проходит
Неодинаковый народ.
Ты большой Человек в многэтажистом городе,
У тебя целый мир на одном только проводе.
Уезжай и не думай о важности в поводе —
Ты узнаешь, чего не узнать в твоём городе.
Я отдаю себя кому-то
И не узн'аю, для чего.
Сестра накл'онит кресло круто,
Перемахнёт плечо жгутом —
В стенах потомственной постройки
Сдаю анализы свои.
Здесь люди кашляют и воют
От старческой, больной тоски.
Дайте им хлеба, дайте вина,
Дайте им лучшее место для сна.
Дайте тепло и честь им отдайте,
Дайте им выжить в настигнувшей правде.
Вот я — как вы —
наугад из окопа;
горю в танке
таким же огнём, как вы.
