Nate Kiyan

Мы курим ещё школьной скамьи, но к тридцати разучились тушить окурки. От них загорается всё вопреки, обжигая замерзшие нервные руки.
С ветром бежать, выдыхая себя, и пить крепкий чёрный. Работа. Ещё. Чтобы к полуночи спать под сериал, головой...

Я отправляюсь на поиски слов,
Перо и тетрадка в моём рюкзаке.
Срезаю пером и кладу на листок —
Так я прибираю в своей голове.

Я просто взял и полюбил —
помогите!
И как-то странно, неумело —
простите.

Ах, как жаль, что нельзя без стеснения
В графе "Хобби и личные качества"
Написать, без притворств, опасений:
"Праздность, котики, лень и чудачества"!

В стенах потомственной постройки
Сдаю анализы свои.
Здесь люди кашляют и воют
От старческой, больной тоски.

Дайте им хлеба, дайте вина,
Дайте им лучшее место для сна.
Дайте тепло и честь им отдайте,
Дайте им выжить в настигнувшей правде.

Вот я — как вы —
наугад из окопа;
горю в танке
таким же огнём, как вы.

Твой вымышленный мир
стал ближе понедельника.
Сражения, драконы
приведены к костру,

Единица подчёркнута. Точка.
Первый пункт 25-ого дня.
Ничего не люблю сегодня;
Ничего не хочу, не любя.

День дурака. Утверждает уборщица, что в Москве в супермаркетах все ходят в тапочках. Супервайзер глядит на меня через рамочку. Книга жалоб, в пакете лимон и мука. — Интересное в день дурака.
День дурака. Всё кругом пооттаяло, чёрный снег еле ...

Растаять ещё не поздно.
Успей умереть весной.
Ты станешь, как в небе звёзды —
Далёкой, холодной, одной.