Когда мир переступит тот порог...
Всё, что миру болело, теперь и во мне болит.
Я ходил под луной, я просил луну говорить.
"Расскажи о грядущем, что проку со свода лить
Не вино — молчанье".
Всё, что миру болело, теперь и во мне болит.
Я ходил под луной, я просил луну говорить.
"Расскажи о грядущем, что проку со свода лить
Не вино — молчанье".
Иногда зазеркалье,
обрушиваясь к ногам,
повторяет: падёшь, —
Но ты ведаешь, что взлетаешь.
Ни чужих голосов, ни смеха. Никого вокруг.
И куда завела нас тропа, подскажи мне, друг? Мы пробрались сквозь мглистый морок — плечом к плечу. И осталось немного, не лгу — потерпи чуть-чуть, скоро вцепится, мглой выцарапывая глаза... Ну и что,...
О героях поют былины, слагают саги.
О мирах, покорявшихся воле и праву сильных,
Как летела, что снег, соль над белыми парусами.
А герои всё шли.
И когда по земле растекается злая весть –
То идёт человек.
Идёт один в тёмный лес,
Где седая печаль с прахом прошлого говорит,
Шпиль оголяет небо, земля дымится.
Что ей под одеялом из пепла снится? Гулко набатом эхо из недр вторит. Снится что солнце в бездну упало моря. Всё что в тебе – истечёт из глубин наружу: тьма разъедает глаза, города и души. Ясность ума стирае...
Мы однажды проснёмся, и будет свет, да такой, чтоб вколачивало под дых. Будет к нам, возрождённым в смертельном сне, этот мир милосердным и молодым. Мы проснёмся (так легче твердить - в упор), сплавим новое сердце из льдин-зеркал. Я коснусь осторо...
А судьба, говорят, выбирает всегда не тех. Кто б ушёл от неё – ни на суше и ни в воде никогда и никто еще не встречал таких. Я корабль, по бархатной плоти морей бродил, испещрял её рунами – с севера и на юг. А судьба посмеялась – и отдала меня огн...