Ксения-Ида Кузовкова

Каждое безумство - норма,
Если рядом с тобой твоё,
Задевающее нутро,
И такое родное, что

красноречивей слов - поддержка,
касание мягкое руки,
слова
"мы выдержим с тобою,

Ты спала на плече под вечер
В переполненном людом метро.
Я смотрел на твои плечи
И гадала «кино - не кино».

Рядом идет борт корабля,
Носом ломавшего льды.
В свисте ветра Антарктики:
Мы одиноки, но мы

Самый болезненный вопрос - вопрос выбора.
Никто не любит выбирать между проездом на автобусе и лишним пирожком в пекарне. Проживанием на съемной квартире и поездкой на море. Чай или кофе, печенье или сушка. О боги, брокколи или хачапури.

была строка и убежала,
слетела с рук в молчанья час -
и рифма не успеть нарисовала
оставшийся в беззвучье глас.

"И снова осень на пороге...
Как жаль, что я в который раз"
Живу, как будто на остроге,
Считая каждый уходящий час.

Астерион на смертном ложе,
Шептал Европе, испуская вздох:
"Я здесь один. Но мне дороже
Придется власти милый дом.

Астерион на смертном ложе,
Шептал Европе, испуская вздох:
"Я здесь один. Но мне дороже
Придется власти милый дом.

увядшей гроздью винограда
упала правда на листву,
от теплого Антошкиного взгляда
Заплакала Маруся на ветру.

Это слишком все сложно,
Когда много букв.
Я теряюсь в названиях
Вдруг.

Это слишком все сложно,
Когда много букв.
Я теряюсь в названиях
Вдруг.