Дорога через лес. За кладбищем - больница,
последний бастион отживших срок земной.
Такой печальный факт - и с этим не смириться -
мы все когда-нибудь там обретём покой.
Нам станет хорошо, как в августовской люльке, -
Я хотел бы стереть тебя из памяти,
разорвать в мозгу ганглиозные связи нафиг.
Да так, чтобы все потайные лазы разума,
напрочь оказались заделаны кирпичом,
чтобы можно было кричать,
«Запишите в свой блокнот,
что сурок не видел тени,
и поэтому весенний
ожидается приход.
Но не верьте до конца
Да не грущу я, нифига.
Но, по совету Мураками,
чтоб написать стишок о Каме,
мне нужно море с облаками,
а не уральская тайга.
Не только белая поэзия,
но черная словобоязнь
в тебя проникнет с этой осенью.
Бутыль вина, тоска подъездная,
окурки, втоптанные в грязь,
Если взять - и тихонечко выйти во двор
среди ночи печальной и гулкой,
перелезть через старый корявый забор
и уйти в глубину переулка,
можно краешком уха услышать рассвет,
Как выпал снег? Как ты успел заметить
его движение отсюда до земли?
Как гаснет свет? Как мы за всё в ответе,
разменивая правду на рубли?
Оставь свои сомнения в покое
Не говорите мне, что это просто осень,
что все её так трудно переносят:
во мне она немыслимо свербит
и возвращает Пермь в палеолит,
где только камни индевеют в черных лужах
Дождь пролился. Улицы запружены.
Чёрный галеон плывет по Каме.
У меня сегодня обнаружили
опухоль, кишащую стихами.
Написали что-то в заключении,
Когда лежишь под небом вот таким,
то ощущение, что ты висишь над морем,
но всплески волн и рыбок косяки
на расстоянии согнутой руки -
диез в недосягаемом мажоре.