Эмили и граммофон

Эмили в детских ботинках идёт по тропинке, В окнах посёлка искрится багряный закат. Эта история - запись на чёрной пластинке, Кем-то давно позабытой в углу чердака. В доме у бабушки, там, среди хлама под крышей, Старый стоит граммофон, не бросаясь в глаза. Эмили пять. Она знает: из дома не слышно Музыку, если на улице будет гроза, Будет гроза, и наступит звенящее лето, Будут пластинки сменяться под острой иглой; Эмили вырастет: только по-прежнему где-то Будет звучать эта музыка, бедам назло. ... Бабушка в небе, и в дом пробирается осень, Эмили взмахом ресниц отменяет года. Дети смеются, ботинки такие же носят, И в непогоду всё также бегут на чердак. Дети уехали. Окна царапает стужа, Эмили с клюшкой. В каникулы видит внучат. Спит граммофон, и немного тоскливо без мужа. Время, как пыль на пластинке, лежит на плечах. Эмили-бойкая-девочка, Эми-невеста, Голос в заевшей пластинке тревожно шуршит... Бог входит в комнату. Ставит иголку на место. И незаметно уводит сплетённые тесно Две - граммофона и Эмили - тихих души.