4 мин
Слушать

Опять о Трафальгаре

Так холодно. Огонь опять погас.

Остался едкий дым и запах гари.

Прости за то, что я в который раз

заговорил с тобой о Трафальгаре.


В ту ночь мне снились корабли Армады,

и я сказал, «Пора вернуть должок»,

а ты шептала, «Господи, не надо,

ты весел, точно карточный игрок,

тебе едва исполнилось пятнадцать.

Уходишь? Забирай своё кольцо!»,

а я сказал, что стыдно так бояться,

хоть младше ты, смеясь тебе в лицо.


«Куда шатнётся странная война?»,

у горожан ворчать вошло в привычку,

а я летел из твоего окна,

с триумфом опоздав на перекличку.


Орал дежурный, «Ночь на кутеже!

Гардемарины! Вечные сюрпризы!

Перед сраженьем!». А ко мне уже

тогда прилипло прозвище, «маркизик».

Наш капитан (тяжелые шаги

и хмурый взгляд) потом, на полуюте,

сказал мне, «Вы бы сняли сапоги:

вас ранят - врач разрежет. Не рискуйте».


Я был всегда заносчивым тупицей

и жало удержать в зубах не мог:

«В моей семье не принято скупиться

на кожу для десятка пар сапог».

Я получил сполна за эти речи

спустя пять с лишним дьявольских часов,

а именно добротный залп картечи

в колено. Правда, было не до швов.


Сначала капитан французу вторил,

а я стрелял и внутренне пустел,

впервые видя с корабля не море,

а горький дым и кровь из рваных тел.


Кто побеждал, французы, англичане?

Не видно было даже левый борт,

пока по всей эскадре не отдали

приказ (как выйдет) возвращаться в порт.

С востока нёсся гром неравной схватки,

и капитан, должно быть, в первый раз,

махнув рукой и выругавшись кратко,

нарушил трижды отданный приказ.


Бизань горела пламенем багровым,

пока от ядер содрогался трюм,

и капитан орал на рулевого,

«Быстрей! Они ударят нам в гальюн!».

А дальше, что рассказывать напрасно?

Наш корпус треснул чуть не пополам:

число убитых из того уж ясно,

что я остался старшим по чинам.


Спросил матрос, на вид - вчера крестьянин

(на палубе мы были с ним вдвоём),

что делать. «Вам - спасаться в океане,

а мне - под воду вместе с кораблём".

Испанский флаг валялся под ногами,

я взял его, скользя, пошёл на бак.

Матрос кричал, «Святая Дева с вами,

опомнитесь! На что вам этот флаг!»


Ведь это просто: умереть мужчиной,

когда вокруг огонь, а в трюме - течь.

Тряслась фок-мачта, близилась вершина,

и тут я получил свою картечь.

Я соскользнул, не осознав, что ранен.

Очнулся: дикий холод, в горле - ком -

в разбитой лодке, в тёмном океане.

Матрос знакомый грёб одним веслом.


Полдня на корабле и сутки в лодке:

и ведь не самый первый в жизни бой -

кто знал, что он подарит мне чахотку?

Смешно до боли - скажет так любой.


Полгода дома. Опиумный бред

мне скрашивал пробитое колено

и жар в груди, а через пару лет

морфин, как знаешь, стал ему заменой.

(Врач пары лет совсем не обещал:

даёт поблажки рок по старой дружбе).

Меж тем отец платил врачу и ждал,

что я вот-вот вернусь к военной службе.


А я сказал, что чёрта с два узду

опять затянут мне под бой фанфары,

что в море, разумеется, пойду,

но только если в качестве корсара.

Отец был изумлён, потом взбешён,

причём взбешён до белого каленья,

и в тот же день был начисто лишён

я содержанья и благословенья.


Полученный патент мне душу грел,

когда на дальнем берегу залива

из лодки прыгнул я и посмотрел

в твоё окно - и гордо, и тоскливо.


Ты пошатнулась, «Господи, живой»,

я рассмеялся на твоём пороге,

и тут же кашель выдал с головой,

испачканный платок подвёл итоги.

Я отвернулся, «Хватит, не смотри,

и мне уже идти пора, я знаю»,

а ты сказала, «Чёрт тебя дери»,

и отступила, в дом меня впуская.


Любовь моя, ты злишься пятый год:

«Что, снова в море? Что, опять сигара?

Побольше дыма, крови, непогод».

А кем я буду, если не корсаром?

На что мы будем жить, и я, и ты?

«Вот это ты сейчас сказал серьёзно?».

Так мягки руки, а глаза - кнуты,

и там, на дне - бессилие и слёзы.


Лишь от тебя - подобные слова,

а в городе с восторгом повторяют:

«Ему уже не будет двадцать два,

он с двух концов свечу свою сжигает".

Уже привык: смазливый нежилец

и в проститутке может вызвать нежность,

а ты, мой друг, зовёшь меня «подлец»,

и люто ненавидишь неизбежность.


Ну как не уходить, моя любовь?

Рассвет, осада Кадиса в разгаре.

Но ты меня прости за то, что вновь

заговорил с тобой о Трафальгаре.


Родригез-Иньюригарро

октябрь 2016

375
1
Подарок

Басти Родригез-Иньюригарро

Роман «Иерихон» ____ https://www.chitai-gorod.ru/catalog/book/1263468/?watch_ ______ Публичная страница в вк: https://vk.com/ecstatictotak…
Сегодня читают
Ryfma
Ryfma - это социальная сеть для публикации книг, стихов и прозы, для общения писателей и читателей. Публикуй стихи и прозу бесплатно.