На двадцать пятом километре
Скоростного пути
Я понял вдруг, что от себя мне
Никуда не уйти,
Не то, чтоб я не верил в это,
Или, может быть, умом не понимал,
На двадцать пятом километре сам вдруг вырвался
Из рук мой штурвал.
Мой штурман понял – дело плохо
И нажал на тормоза,
Само собой так получилось,
Что глазами в глаза
Мы повстречались взглядом с ним,
И он сказал мне: «Твоё дело труба,
На двадцать пятом километре начинается
Твой путь в никуда».
Возможно выглядел я странно,
Или думал не про то,
А он внушал мне: «Слушай, парень,
Ты же без меня никто,
Ты посмотри какая темень,
На сто вёрст вокруг не видно не зги,
Куда ты мчишься, оголтелый,
Канешь в воду, разойдутся круги».
Он говорил дурные вещи,
Что вот так жить – тоска,
Что не мололи мои мельницы,
Не вышла мука,
И я дурак на дохлой кляче,
Что вот-вот споткнется и упадёт,
«Я не хочу быть Санчо Панса
И хреновый из тебя Дон Кихот».
Я слушал и заметил вдруг,
Что мы давно уже стоим,
И тот туман, что был вокруг,
Преобразился в едкий дым,
И двадцать пятый километр весь сжимало
В огневое кольцо,
И собеседник мой уже усмехался,
Глядя прямо в лицо.
«Ну всё, приехал, выходи,
Пора нам этот круг замкнуть»,
И я сказал ему: «Ты первый –
Укажи мне новый путь»,
Он вышел, празднуя победу,
Упиваясь сладкой властью надо мной,
И двадцать пятый километр
Перекрёстком разбежался за спиной.
И я рванул что было силы,
Я втопил в пол педаль,
Его проклятья уносило
Свистом ветра в злую даль,
Я выжал всё, что мог,
И сердце моё будто бы рвалось из груди,
И двадцать пятый километр
Я оставил далеко позади.
И вот я снова мчусь вперёд,
Я продолжаю этот путь,
И сколько будет рубежей,
Но нет желания свернуть,
Мелькают столбики дорог,
Километраж не успеваю считать,
Я жду, что будет впереди,
А то что шепчут сбоку – это плевать.
Всё будет так и не иначе,
Раз так быть и должно,
Пусть будет рядышком удача
И моих друзей тепло,
И чтобы ни произошло со мной,
Я знаю, что смогу устоять,
Мой двадцать пятый километр дал мне сил,
И их уже не отнять.
