Помнишь, как-то мы разговаривали и я обронила фразу, что родить - это долг женщины, ты спросила, перед кем, и я ответила:
- Перед белой расой.
Тогда наш разговор ушел в сторону, а сейчас я хочу вернуться.
Потому что сейчас, когда мне пятьдесят, когда у меня уже есть и книги, и выставки, и страница в википедии, сейчас я считаю, что ты - одно из главных моих достижений в жизни. И одно из самых больших счастий.
Поэтому я хочу поговорить с тобой о детях. Не о том, откуда они берутся (тут ты примерно в курсе), а о том, зачем они берутся.
С этим "зачем" сейчас всё непросто.
Про "долг перед белой расой" я тогда погорячилась. Дело, конечно, не в цвете кожи, а в типе культуры.
Нашей, европейской.
А на нее сейчас идут две атаки и... один геноцид.
С первой атакой всё ясно: мусульмане нас теснят так, как Махмед Второй и в сладком сне не видел. Что уж говорить, каждый день это перед глазами. Вторая атака еще сильнее, но, кажется, не так опасна: сколько вещей в нашем доме сделано китайцами? - но спасибо им за классический европейский стиль, который made in China и по их же ценам.
А вот культурный геноцид... как ему противостоять?
Это месть негров. Месть нам, людям европейской культуры. И плевать, что русские никогда не угнетали Африку, плевать, что под эту месть попали всякие мордва-монголы и аж мусульмане с китайцами... мстителям плевать, а мстящей культуре плевать тем более.
Конечно, я говорю о поп-музыке. Которая кучей своих направлений прямо и непосредственно - афроамериканская, а в остальном - корнями уходит в джаз, с которым тем более всё ясно.
Рабы, лишенные родины, лишенные своей культуры, отупленные до положения скота, сохранили только одно: ритмы родины.
И теперь весь мир расплачивается за рабство негров, трясясь в эйфории попсы.
Поэтому любой культурный европеец сейчас - на вес золота.
Но у женщины есть еще два долга, и они - куда менее очевидны.
Второй я бы назвала "долг перед добротой".
Мир становится добрее, это сейчас уже невооруженным глазом видно. Любая жестокость сейчас вызывает возмущение, а я хорошо помню, как в мое детство то же самое вызывало ну максимум сочувствие. А то и его - не.
Ты знаешь по рассказам, каким кошмаром была твоя прабабушка. Ты знаешь, сколько сложностей с бабушкой. Ты знаешь, как перекорёжили меня, как мучительно я пытаюсь это исправить и как немного мне удалось достичь. И ты знаешь, скольких из этих проблем у тебя просто нет.
Ты знаешь, что следующие поколения станут еще добрее и еще умнее.
Но для этого они должны родиться.
И есть третий, совсем неочевидный долг.
Самый интересный ;)
Долг перед собой.
Вот это ты знаешь преотличнейше. Ты знаешь, как твое появление на свет изменило меня в лучшую сторону. И как человека, и как писателя.
Этого не подозревает абсолютное большинство чайлд-фри. Они боятся: рождение ребенка превратит их, умных творческих женщин, в биологических самок. Прощай, интересная работа и творчество, здравствуйте, бессонные ночи, болезни ребенка и хлопоты-хлопоты-хлопоты.
И никто не сказал этим барышням, что. хоть всё это и так, но рождение ребенка - это немыслимый, невероятный духовный рывок вверх. Новые по качеству стихи. Новые идеи. Новый взгляд на мир.
Птица, расправившая крылья.
Да, больно. А что новое не больно?!
Недаром в стольких культурах рожавшую бабу считали ведьмой по умолчанию. Правильно считали. Как стала матерью - так и ведьма. Заметно, конечно, не сразу, но уж когда стало заме-е-етно... ой.
А потом (и это ты опять же знаешь лучше лучшего) ребенок становится самым интересным собеседником матери. И если лет до семи - он слушатель, но такой, что в разговоре с ним ты до блеска отшлифовываешь собственную мысль, то потом безумно интересно становится уже слушать его, задавать каверзные вопросы по бесконечным детским придумкам и шлифовать уже его идеи. Вместе.
Ну да, мы никогда не забудем, как я объясняла тебе основы политэкономии вполне по Марксу, когда ты рассказывала о туманном городе, где магия была товаром. Сколько тебе тогда было? Лет девять?
Мы обе знаем, что романом "Гондору не нужен Король" я полностью обязана тебе. Что я никогда и не смотрела в сторону Гондора, но у тебя были идеи про потомков Кастамира, их надо было шлифовать... и меня накрыло. И если все прочие мои книги так или иначе растут из меня, из моих идей и грез, то здесь - камень столкнула ты, и понеслась лавина.
Когда-нибудь и ты родишь себе таких же потрясающих собеседников.
Недавно в поэтической среде меня спросили:
- Как, неужели Любовь Баркова - ваша дочь?
И это был момент запредельного счастья. Что тебя знают помимо меня, что я совершенно никаких усилий к этому не прикладывала. Что ты уже - самостоятельная личность. Уже известный поэт.
Мне пятьдесят, и ты - одно из главных моих достижений.
Думается, через двадцать лет у меня будет еще больше книг (научных и художественных), но известна я буду в первую очередь как мать Любови Барковой.
Я скажу сейчас, и повторю через двадцать лет: родить и вырастить ребенка - это главный долг и счастье женщины. Особенно женщины образованной и творческой.
