Солнце уходило на покой, а на скалистой возвышенности в фамильном Замке Герцога начиналась грандиозная по… Помолвка. В сосудах, в подносах, на блюдах и просто россыпью, располагалось такое количество выпивки и еды, что гости в прямолинейном смысле глотали нескромную слюну, всё ближе и ближе прохаживаясь возле столов, вдыхая, пары многолетних поморских и заморских вин, копчёного и жареного мяса, ароматных разносолов, ну, в общем, всего того, что на дословно переводимых и условно непереводимых языках называется «продовольственным изобилием». Все ждали Герцога с его очаровательной невестой…
Последний поход, или скорее, набег на Готландию, полное её покорение, принесли Герцогу небывалый куш. Золото, меха, оружие, скот, земля - всего не перечесть. Но самая сверкающая драгоценность, от которой невозможно было отвести зачарованных глаз - это пятнадцатилетняя Элона, красавица, которую, так вот запросто, не встретишь на улице. Тем более, без какого-нибудь, рядом с ней герцога.
Молодые, как им по жизни и полагается, появились с опозданием. Нисколько не извиняясь, Герцог сразу же грохнулся в свой золотой трон; его юная спутница, пёрышком, как бы порхая, опустилась в соседнее кресло.
Вообще-то, для Герцога всякие дворянские церемонии были утомительнейшей работой. Улыбаться, любезничать он еще с подстольного возраста не выносил, и слыл на весь европейский крещеный мир аморальным грубияном и усталым циником. Если бы не экстравагантные костюм и парик, хоть как-то украшавшие его фольклорный облик, то самое большее, на что он мог бы попретендовать в нашу, случайно примкнувшую к демократии бытность, так это на должность начальника штаба в стройбате. Но были другие времена. Должности, как бесплатные неотъемлемые приложения к титулам, раздавались исключительно по наследственным признакам, так что нашему сомнительному герою, будем считать, выкатилось из рождественского фортунного стаканчика удачное сочетание чисел.
Юная леди, как бы тому в противовес, отличалась скромностью, добротой и честью. Её воспитание, даже по тем развратным временам, сегодня можно было бы сравнить, ну, например, со смольноинститутским. Отец ( еще недавно живой) в перерывах между военными походами не отпускал её от себя: на балах, на природе, в путешествиях - везде с ним рядом Элона. Осанка, манеры - всё извещало о том, что в этом изящном, божественном сотворении стучит благородное сердце...
Уже после полуночи гости вяло заталкивали давно остывших перепелов в свои упакованные до отказа животы, но выпивка, пока ещё, шла на ура. Герцог не скромничал, всё время говорил о себе, о личных заслугах и победах, о перспективах завоевания всего мира, включая Ост-Индию, Норд-Африку и Вест-Индию. Ант-Арктику к тому времени пока ещё не открыли, и хорошо. Его лихого ума хватило бы и на неё. Единственное, о чём он не помышлял – это об оккупации Луны, потому как считал её чем-то вроде масляного фонаря, который иногда забывают зажигать на ночь или, наоборот, гасить по утрам.
Юная Элона, как ей и подобало, лишь изредка пригубливала серебряный в крупных зеленовато-голубых аквамаринах кубок и во всём соглашалась с Герцогом. Но то, что творилось у неё внутри - как в шкатулке тревожное с секретом письмо - было надежно сокрыто от любопытного взора постороннего. Гибель отца во время суллузского нашествия, кровавые трупы убитых и казнённых, разлука с сёстрами и любимым – вот тот неполный список из запечатанной шкатулки. Хрупкая и утончённая на первый взгляд она имела в себе рыцарскую силу и победоносную волю. Благородное воспитание и аналитический ум – это та опора, которая поможет Элоне отмыть свою насильно запачканную Герцогом честь и отомстить за все злодеяния ненасытному тирану…
© Сергей Шиповник, роман "Экстракт любви" избранное.
