Лето – пора великих подвигов, которые лучше совершать вместе. С моей подругой Ритой это легко: мы знакомы давным-давно, и у нас, наверное, тысяча совместных историй. Самая летняя – как мы решили открыть мексиканский ресторанчик в селе на Черном море, где занимаются гостиничным бизнесом ее родители.
Все основательно подготовились: Рите мама купила газету «С легкой руки» и обвела там шариковой ручкой объявления о продаже холодильных камер и гриля в Краснодаре, а я привезла из Петербурга тортилью и распечатанные рецепты с мексиканскими блюдами. Ритин папа выстелил плиткой несколько метров двора и вместо части забора поставил роллет (раньше я такого слова не знала). От Риты требовалось обзвонить поставщиков и договориться, чтобы нам привезли нужное оборудование. Еще немного усилий – и можно было смело открывать лавочку.
Если в моем детстве по Кабардинке ходили коровы, а работал только пансионат для милиционеров, то сегодня там богато и весело. В открытых ресторанах стоят копии античных статуй не хуже, чем в Летнем саду, крест на церкви греки замотали гирляндами, чтобы было нарядно… По всем раскладам получалось, что лето нас озолотит, ресторанчик прославит, и пару дней мы со спокойной совестью отмечали долгожданную встречу. Но на третий день случилось непредвиденное – моя подруга потеряла на пляже газету. Я предлагала ей купить свежую и обвести объявления так же, как мама, такой же синей ручкой, но Рита стала ныть, что ничего у нас самих не получится. Пока мы размышляли, что теперь делать, родители нас опередили.
В ожидании торговых барышей. Фото автора
В ожидании торговых барышей. Фото автора
Мы как раз неспешно подходили к дому, когда увидели, что родители Риты вернулись из города. Папа доставал из багажника арбузы, дыни, картошку, кабачки, огурцы, помидорики… Их было подозрительно много. «Идите, помогайте!» – позвал нас он. Мама купила весы и учетную книгу, которые тут же водрузила на столик в нашей палатке. Мы буквально остолбенели, когда поняли, что этим летом мексиканский фастфуд уже нам не светит. «Ничего, девочки, ничего! – отрезала она в ответ на все наши возражения. – Надо было раньше думать!»
Мы с Ритой, конечно, загоревали и весь вечер сокрушались, как так вышло. Но следующим утром смирились, красиво разложили овощи и стали ждать первых покупателей. Днем стало скучно, мы сгоняли на скутере на рыночек и выяснили, что ром из бочки стоит 50 рублей за 100 граммов и разливает его очень веселая девочка. Первое время народу было, прямо скажем, немного – мы думали, что это из-за небольшой проходимости. Если бы не отдыхающие Ритиных родителей, мы бы не знали, что и делать.
В первый же день торговли я получила тепловой удар – в палатке было не менее 50 градусов. Ритина мама связывала мой недуг с нашим загулом, но врач прописал мне какие-то лекарства, и уже на следующий день мы продолжили – Рита дремала под грецким орехом, закрыв лицо ПДД, я читала Банану Ёсимоту, а народ брел на пляж, не обращая внимания на нашу лавку. Тогда мы решили, что надо расширить ассортимент, возможно, сигаретами или пивом, но у нас были уже состоявшиеся конкуренты на другом конце забора – старший брат Риты и его жена. Рита жаловалась, что у нас торговля идет плохо, потому что Русик, брат, продает более выгодный товар – чипсы, мороженое, минералку, бодяжное вино из бочек с завода «Вина Кубани», которое даже мы у него покупали. Ритина мама посоветовала нам не состязаться с ним, варить и продавать кукурузу, и это была гениальная мысль.
Ради такого Рита проснулась в четыре утра, поехала с папой на базу в станицу закупаться и узнала, что початок стоит всего 3 рубля. Это привело ее в такой восторг, что она купила кукурузы на все заработанные деньги. Несколько огромных мешков надо было срочно чистить, потому что кукурузка быстро подгнивала. Мы решили демпинговать и загоняли кукурузку по 60 рублей, а не по 100, как на пляже. Были задействованы все существующие кастрюли и чаны, все плиты в доме и во дворе. Кукурузка варилась, подкисала, переваривалась, замораживалась (это была идея Ритиной мамы: «Вот в августе ни у кого не будет кукурузы, а у вас будет!»). Люди все чаще останавливались у нашей палатки – может, потому, что мы со всеми были дружелюбны. Жара стояла сумасшедшая, хотелось закрыть палатку и съездить хотя бы в Геленджик на Ритином скутере, что было сложно сделать – заканчивали мы поздно, хватало времени только выпить рома на морском берегу, чтобы снова проснуться в девять утра.
Рита тосковала все больше и научилась очень ловко делать вид, что ее тошнит при виде кукурузы. Терпение лопнуло, когда мама отправила нас торговать на центральную аллею, что вела к морю. Рита бесилась и протестовала, но папа доставил на машине и нас, и кастрюлю с приклеенной скотчем бумажкой, на которой было аккуратно написано маркером «Горячая кукуруза», и пожелал удачи.
Мимо нас проходили важные дамы в парео, подвыпившая молодежь, играла музыка из соседних кафе, ужасно хотелось на вечерний пляж, но Рите было хуже, чем мне: ее одноклассник, например, гонял по своему родному поселку на «Мозератти», и она боялась, что ее будут потом дразнить. Поэтому она стратегически отправилась в магазин и вернулась через часа полтора в приподнятом настроении и не с пустыми руками. За это время я выслушала немало подколов от прохожих. Мне предлагали выйти замуж по любви в Москву и Северодвинск, сходить в ресторан, надо мной ржали, но чертову кукурузку никто не хотел покупать даже за 20 рублей. Мы сдались и решили ждать, пока не стемнеет. Рита предлагала взять кастрюлю с собой на пляж, но я ее отговорила, потому что боялась, что у нас ее сопрут, когда мы зазеваемся.
Тогда мы отодвинули кастрюлю в один угол лавки, вроде она просто так тут стоит, сами сели в другой и стали слушать флейтистку, которая приехала на прикольном мотороллере и играла в нескольких метрах от нас. Как назло, к нам с Ритой пристали две пьяные бабищи из Геленджика. Им потребовалась именно наша лавочка, чтобы подышать вечерним воздухом. Одна стала скандалить на всю аллею, что у нее муж – сотрудник полиции, а у нас несанкционированная уличная торговля, и, мол, вот сейчас они нас и прижучат.
Через минут 10 к нам подошли два сотрудника полиции и строго спросили, наша ли это кастрюля. Мы обрадовались, потому что, если бы нас забрали, мы могли бы спокойно выспаться в отделе, но папа уверил Риту по телефону, что он достанет нас откуда угодно, и тут же приехал разбираться. Мы отправились пройтись по набережной. Настроение было печальным. Пенные дискотеки, аттракционы, сувениры и остальные ракушки-мидяйки уже не цепляли, хотелось молча посидеть на лежаке и послушать шум волн.
«Мы дети кукурузы», – произнесла мрачно Рита, глядя, как солнце стремительно садится в море. Эта фраза нас так насмешила, что мы сразу забыли обо всех неприятностях и часто ее повторяли.
В следующий раз мама Риты отправила меня в самое пекло с кастрюлей на городской пляж. Когда становилось совсем уныло, я выкрикивала: «Горячая кукуруза!» Вокруг меня образовался кружок из ростовских гопников. Они сидели на корточках и громко поддерживали меня криками: «Целебная! Свежая! От печени, от почек, от нервов, от простатита!» Когда за мной вернулись, чтобы отнести кастрюлю во двор, я была на грани нервного срыва. Море становилось все теплее, загар все темнее, новых друзей на побережье все больше.
Ритина мама, как всегда, была права – овощной бизнес оказался делом выгодным, а прибыль почти 100-процентной. Когда просиживать дни напролет в душной палатке опротивело окончательно, Рита приняла соломоново решение: лето есть лето. Мама взяла работать на точку местную крепкую тетку, так называемого реализатора. К тому времени мы уже здорово прокачались: поставили в палатке кока-кольный холодильник, купили соковыжималку и стали готовить фреши и лимонады. К сожалению, реализатор через несколько недель ушла в запой, но это было неважно, потому что сезон почти закончился.
Из Кабардинки в Петербург я привезла ящик фруктов и яркие фотки. А следующим летом Рита открыла вместо лавки чебуречную «ЧебуРРитос» с самыми вкусными начинками в мире.
http://www.ng.ru/style/2017-08-17/16_7053_children.html
