Паучковая страсть в каждый нерв забежала.
Я не смог, не хотел отклонить ее жало.
Эту нервную дрожь укротить я не волен.
И стреляет в груди запотевший револьвер.
Жизнь моя преломилась, как голая ветка.
И в усталой груди сотрясается клетка.
Ребра в ней дребезжат, как в буфете посуда.
На опухших глазах — паутинка сосудов.
Пузырьки альвеол наполняются газом.
Тусклый мозг, как язык, воспаленный ин.язом,
порождает сумятицу образов, мыслей.
Жизнь ложится на нёбо, и вкус ее кислый
выстилает язык, как кроватку – перина,
запихав под язык белый диск аспирина.
