Опустеет мой дом,
И с пропахшего пылью дивана
Уж не станет никто прогонять исхудавшего пса.
Я закроюсь в себе,
Я пойму, что такое нирвана,
Если всё еще есть на печальной земле чудеса.
Оскудеет мой стол,
Как скудеют забытые нивы.
Велика ли беда! - пусть бы только душа ожила.
Как чернец-богомаз,
Не познавший еще перспективы,
Размещу я свой мир на двухмерной пустыне стола.
Одинокий мой дух,
Над рутиной молчавшее Слово,
Отставной демиург, позабывший свое ремесло,
Низойдет в этот мир
Как его самоцель и основа,
Его Логос и суть, победившая злое Число.
А когда я умру,
И мой пес, постарев, околеет,
Одряхлеет мой дом, и поселятся призраки в нем,
Может, эта тетрадь
Вместе с рухлядью всей не истлеет,
А сгорит, запылав, Гераклитовым вечным огнем.
