Эр*****
Забытое (картофельное?..) поле. Стоим у края, смотрим... края нет. Чуть сладкий запах (хм... хохлатки, что ли?). В траве твой шарф (неизъяснимый цвет, от сумерек не красный — пыльно-бурый) и мой рюкзак (как чёрный толстый жук!). Стоим с тобой, сутулые фигуры, не тратя слов, не разнимая рук. Кой чёрт сюда мы вышли на ночь глядя? Ну, ладно, ты: тебе хоть по пути, а я-то как? Маршрутка не посадит — к рассвету разве дó дому дойти... Да мне ль спешить! — смотрю в твои стальные, смеющиеся, добрые глаза. Ты — всё о звёздах, небеса полны их (на память, как на нить бы, нанизать). И я молчу, захлёбываясь небом, я обертоном в голосе твоём тону, и нет на свете места, где бы таким же было счастье неуёмным...
...Жили мы, как все: ходили в гости, в кино, кафе; в ухоженных садах и парках мы прогуливались после. Бывали даже в Старых Городах — и чинно посещали там музеи... Всегда имея фотоаппарат, по сторонам особо не глазели, хотя снимали всё кругом. Подряд. Да, я пыталась быть, не замечая безликости приевшегося "мы". Как все: готовка, стирка... И молчанье — бессловье... Быт — особый сорт тюрьмы.
...А тут вдруг — ты! Нескладный и косматый! как знак вопроса, выгнутый дугой! любитель звёзд, задачек для ума! — ты!!.. Другой! До неприличия другой!
Я гасла, увядала, задыхаясь в объятиях кино-кафешных пут, бестактных комплиментов — все слыхала, всё где-то было, всё старо!.. А тут — глухая даль, фонарный отблеск тусклый и лунный луч, застрявший в борозде, споткнувшийся о стоптанные туфли... Нет, вот такого — не было нигде! И время вязко движется, лениво, как Ночью Сказок в «Доме…»* Петросян... Нигде, ни с кем не быть мне столь счастливой. Я вся — с тобой.
До сна.
До мысли.
Вся.
*Имеется в виду книга М. Петросян "Дом, в котором..."
